Ангары. Алексей ПарщиковЧитать онлайн книгу.

      Прямоходящая овечка, вся на копытцах лёгких, из дальнего овина,

      бежит по небесам, и голову поворотив к хвосту,

      и на носок переходя, юлит, пытаясь в зеркало увидеть спину.

      О, где сейчас Пармиджанино, чтоб удлинить ей шею на лету?

      На кладбище химически-зелёном я памятник воздвиг походный, шаткий.

      На стенках начертил я воздуха баллон.

      Гадаю по теням – они раскиданы по плоскостям палатки,

      как инструмент складной, где 36 приборов открыты под углом.

      Кусачки, пилочки, консервные ножи, и прогибается лазурь на лезвии

                                                                                               горбатом,

      коловороты, лунки для ногтей, отвёртки и крючки…

      Кто вырежет пропеллер по дуге, кто из обрезков соберёт Бильбао.

      За лопастью, вздуваясь куполами, вселенная перебирает намеренья своей

                                                                                                     руки.

      Нередко их воздушные шары не виртуозы вели над пригородами и —

                                                                                           приземляли.

      Шар выпускает шум из оболочки, кривясь по сторонам.

      В охапку ловит мнимый позвоночник. Внутри поставленные под углом

                                                                                                  педали

      толкаются, и вот – шар распростёрт и по нему проходит стратонавт.

      Навытяжку в автомобилях – стоя, и улицы в листовках – сыпясь,

      там гипсовая ГЭС пошла в размол по перфорации на небе и в кино.

      Средь всадников, фотографов, детей – Васенко, Федосеенко, Усыскин.

      И профиль каждого поддернут за края навстречу фразе «и никаких но».

      Зачем голубоглазые хирурги вошли направо в тело тонкой платиной,

      налево – мастера с бальзамами, а в лоб – гипнотизёра матовая трость?

      Хотели вновь вернуть к рулю воздухоплавателя,

      но он разваливался, ник и загрузал в ячеистых снастях устройств.

      В другой стране в другие времена он охранял бы в ряд стоящие армады

      бездействующих лайнеров, они – ждут распродаж, а он в компании собак

      прожектором тянул по плоскостям и опускал бы жалюзи Невады,

      где на открытых складах фюзеляжи схватил в облипку овальный лак.

      А может, он беглец по крыше, все – за ним, и низкий ветер заужает лужи,

      вооружая луками, а он, вися, кренит за кромку небоскрёб?

      Он в тишине кроил свой дирижабль и в титрах фильмов не был обнаружен.

      И жгутики от ластика сдувая, он ввёл в чертёж рефлексы недотрог.

      Он изумлялся. Он писал Николо