Искажение. Вадим ПановЧитать онлайн книгу.
у нас есть шанс.
«У нас?» Она вздрогнула.
– Шанс на что?
– Для начала – на хороший ужин.
Ксана вспомнила, как Герман поцеловал розу, и вновь улыбнулась. А когда он остановил машину у ресторана, неожиданно – и для себя, и для него, – потянулась и быстро, но нежно поцеловала его в щёку.
И прошептала:
– Это будет замечательный ужин.
В ответ Герман кивнул и на мгновение прикоснулся к её щеке кончиками пальцев. Он не хотел торопить события.
Но оба знали, что события будут.
События предопределены.
И поэтому ужин не затянулся. Они не хотели наедаться и уж тем более – напиваться, не хотели уезжать с тяжёлой сытостью, поскольку знали, что вечер не закончится у подъезда, что они обязательно поднимутся к Герману и там, в прихожей, он нежно поцелует Ксану в шею и легко-легко, словно пёрышком, проведёт пальцами по её обнажённой руке. Ксана чуть сожмёт плечи, повернёт голову и чарующей полуулыбкой проводит соскользнувший на пол шёлк. Его дыхание станет горячим. Они призраками отразятся в тумане тёмного зеркала, и Ксана сожмёт кулачки, погружаясь в накатывающее наслаждение.
Когда остаёшься с новым мужчиной, всегда появляется некая осторожность и одновременно – желание показать себя с лучшей стороны. Иногда эти чувства вырождаются в неловкость, иногда – в развязность, но сейчас, стоя перед Германом в тончайших трусиках, Ксана не испытывала ничего, кроме приятной раскованности и ощущения приближающейся радости. Она откуда-то знала, что Герман окажется прекрасным любовником, и предвкушала дивную ночь.
И не ошиблась.
Расстегнула на нём рубашку, провела ладонями по груди, шее, посмотрела в глаза:
– Так и будем стоять в прихожей?
Её соски сморщились, то ли от холода, то ли от желания, а потом – от влаги, когда Герман коснулся их языком.
Коснулся именно так, как ей хотелось.
– Сейчас… – прошептала Ксана, откидывая голову. Мужчина разорвал белоснежные трусики, и ночь накрыла их с головой.
Время потеряло ход, а многочисленные зеркала отражали кипящую страсть, удесятеряя силы любовников. Зеркала в прихожей и спальне, в ванной комнате и гостиной… Зеркала, в которых Ксана изредка видела не брошенную, униженную женщину слегка за тридцать, а дерзкую, желанную, ослепительную любовницу, способную и удивить, и доставить острое наслаждение опытному мужчине. Ксана видела себя новую, отражённую в зеркале горя, собравшую тьму с водной глади и прикоснувшуюся к миру, лежащему за пределами Дня…
Затем она понимала, что лежит в объятиях мужчины, готового ради неё на всё. Влюбившегося с первого взгляда и мечтающего быть рядом с нею всю жизнь. И тогда Ксана крепко-крепко прижималась к Герману, целовала, царапала, кусала и снова целовала…
Сходила с ума.
А потом, когда Герман отлучился в ванную, а Ксана достала из сумочки пачку тоненьких сигарет и раскурила одну, пуская дым к высокому потолку гостиной, она вдруг подумала, что именно сейчас, возможно, именно в эти минуты, где-то в Париже кудрявый ходок Борис занимается любовью со своей белобрысой дешёвкой.