Тайна старого городища. Константин ГурьевЧитать онлайн книгу.
так разошлись», – удивился Воронов. Бубнение стало громче. Услышав вновь какой-то резкий звук, Воронов после короткой паузы все-таки решил подняться и выйти к спорщицам.
Он уже был возле двери, когда Ирма подошла к двери и со словами:
– Тише ори, Лешу разбудишь, – заглянула внутрь.
Видимо, она сделала это специально, потому что за тот краткий миг, пока она заглядывала в комнату, в такой темноте ничего нельзя было разобрать. Кроме того, она, отходя, закрыла дверь неплотно, оставив довольно большую щель.
Воронов замер у двери. Все происходящее ему не нравилось, и он обратился в слух.
Ирма, видимо, вернувшись к столу, села и заговорила так, чтобы Воронову все было слышно.
«Интересно, – подумал он, – Ирма услышала мои шаги и потому открыла дверь, или она открыла и стала говорить громче, чтобы разбудить меня». Впрочем, раздумывать было некогда, потому что беседа явно обострялась.
– Ты что, думаешь, давно не виделись, так я все забыл? А, моя неверная первая любовь? – Мужской голос был переполнен сарказмом.
– Да, пошел ты, «любимый»! – не сдерживала себя Ирма. – Верность ему подавай! Надо мной вся Балясная ржала, как кони! В моей кровати мою же лучшую подругу трахал, а я вернулась не вовремя!
– Ну, так, ты ведь говорила, что ближе к обеду вернешься! – хохотнул мужской голос.
Снова раздался глухой шум, и мужской голос продолжил:
– Ты, Ирма, не ерепенься! Характер твой, может, и остался, да мне на него наплевать!
– Наплевать ему, – после короткой паузы усмехнулась Ирма. – А чего же ты, Феденька, прибежал как цуцык? Соскучился? Кровать решил проверить?
– Да, по хрену мне и ты, и твоя кровать, и твой хахаль!
Федор, как его называла Ирма, говорил шепотом, но это не ослабляло накала его голоса.
– Ты мне комедию тут не ломай! Дураков тут нет, время всех учит!
– Да ты, как был дураком, так и остался, и время тебе не поможет, – сдавленно выдохнула Ирма, но что-то в ее голосе изменилось. Появилась какая-то неуверенность.
Видимо, это понял и Федор, потому что заговорил совершенно иначе – уже не шепотом, а голосом. Очень негромким, но – голосом.
– Эх, Ирма! Называть-то меня ты хоть как можешь. Твоя правда: я тебя до сей поры люблю. Но я-то один, а должна ты многим…
– Да нет на мне долга.
Ирма тоже говорила другим голосом. Уже без запала, без злости, устало и почти обреченно.
Оба молчали.
После паузы Федор спросил все так же тихо, рассудительно:
– Ты сейчас-то зачем комедию ломаешь, Ирма?
И снова замолчал.
– Не ломаю я ничего, Федя.
Ирма говорила обычным голосом. Негромко, но уж вовсе не шепотом.
– Я там ничего не брала. Была? Да, была! Но ничего не брала, потому что там уже ничего не было. Ни-че-го! – отчеканила она по слогам.
Снова повисло молчание, которое прервал долгий и тягостный вздох Федора:
– Ладно, пойду я. Я-то ведь хотел, чтобы все по-культурному решить, а ты, вижу, все свою линию гнешь.
По звукам