Шут-парад, или Правдивые истории обо всех шутах, паяцах, скоморохах и буффонах, паясничавших во все времена во всех странах и у всех народов мира. А. ГазоЧитать онлайн книгу.
Это действительно, был кортеж достойный такого человека, который, в шестьдесят лет, женился на двенадцатилетней девочке, племяннице графа де Фуа.
Брат Карла VI, Людовик Орлеанский, жертва мрачного Иоанна без Страха, который приказал его убить на улице Барбетт, также держал у себя шута, по имени Кокинэ. Мы точно также встречаем шута, по имени Гильом Кроссон, в штате Дофина Людовика, сына Карла VI, умершего ранее отца.
Долгое время полагали, что Карл VII не держал шутов при своем дворе; но из отчетов, по содержанию двора, оказалось, что и у Карла VII также были шуты. Двое из них известны под именем Даго и Робине. Правда, оба шута не находились на королевской служба, а были не более, как бродячие шуты, посещавшие ярмарки, города, деревни к только случайно попадавшие во дворец на известное время, где развлекали короля, его семью и его гостей, получая за это очень скромное вознаграждение; такие шуты далеко не пользовались таким кредитом и авторитетом, какими пользовались Иеган Арсомалль и Тевенэн де Сен-Лежэ. Однако, и при дворе Карла VII в 1458 году был шут по имени Колар, прозванный «мосьё дё Лаон», который пользовался известным почетом и получал определенное содержание. Около того же времени у королевы Mapии Анжуйской была своя дурочка, прозванная Мишон.
Между всеми этими шутами, имена которых сохранились только в отчетах по содержанию двора, особенно был замечателен поэт Франсуа Вийон[32], которого причисляют к наиболее знаменитым шутам того времени и который умел изобретать такие остроумные шутки, которым позавидовал бы самый известный шут того времени. Этот знаменитый насмешник, некоторые стихотворения которого отличаются такой меланхолией, такою грустью, которая проникает прямо в сердце, был очень ленивым учеником, взбалмошным человеком, своевольником, так что даже был приговорен как-то к виселице за контрабанду. Людовик XI спас его от веревки. Но этот лизоблюд и любитель даровых обедов был слишком хорошо известен стражам Шатле[33], чтобы он мог свободно топтать мостовую Парижа. Ему пришлось удалиться на некоторое время в Англию, чтобы о нем забыли в Париже. Там Эдуард V очень полюбил Вийона и часто звал его к себе для развлечения. Однажды, король, показывая ему свою уборную, указал на гардероб, испещренный французскими гербами и сказал: –«Видишь ли с каким уважением я отношусь к твоим французским королям.
– Это мне кажется слишком опасным для здоровья вашего величества, – возразил Вийон, – вероятно, всякий раз, как вы взглянете на эти гербы, то чувствуете такую боль в животе, что вам приходится прибегать к помощи аптекаря.
Конечно, подобная фраза, сказанная хотя и на чистом французском языке, все же не могла понравиться английскому королю, Вийон должен был переправиться через Ла-манш, вернуться в Париж и начать там опять жизнь праздношатающегося со всеми соединенными с нею приключениями.
Вийон никогда не был шутом на королевской службе, он обладал слишком независимым характером, чтобы подчиняться чужой воле и взять официально
Франсуа Вийон (Villon, Francois) (1431 – после 1463), французский поэт, последний и величайший из поэтов французского Средневековья. Недолгое время находился при дворе Карла Орлеанского в Блуа. (Прим. редактора).
Шатле (Сhâtelet) называлось заседание суда Парижского графства и превотства. Этот суд получил свое название, потому что он заседал в здании старинного замка Сhâteau) при входе в улицу Сен-Дени. Самое здание, как говорят, было построено при императоре Юлиане. Шатле представлял в одно время и здание суда и тюрьму. (Прим. редактора).