Судьба гусара. Андрей ПосняковЧитать онлайн книгу.
при каждом удобном случае. Наверное, поэтому и шок не был столь уж заметным – юноша уже просто привык. Привык к раздольным полям, к друзьям-гусарам, к веселым пирушкам, лошадям, женщинам. Да что там говорить, вешать нос в гусарском полку было решительно невозможно! Просто никак. То одно, то другое, опять же – стихи. Стихи о гусарской жизни сочинялись на удивление легко и приятно, друзья их принимали с восторгом, а еще доходили слухи, что и уездные барышни переписывают их в свои девичьи альбомы.
Кстати о женщинах… Катаржина, та самая роковая красотка, к которой так стремился поэт-гусар, неожиданно была помолвлена со старым князем Черкасским и в самое ближайшее время собиралась за него замуж. Будущий муж был старше своей молодой супруги раза в три, но это никого не смущало – такие уж тогда стояли времена. Вот если б наоборот – старуха с молодым, тогда всем про молодого было бы ясно – тот еще фрукт, ищущий всяческих материальных выгод.
Что же касаемо юных дев, так их отдавали замуж частенько против воли, да и вообще, брак был делом родителей. И это правильно, наверное, – ну ведь решительно невозможно поручить такое важное дело подросткам, тем более влюбленным! Катаржина же была сиротою и бесприданницей, и к замужеству ее явно приложила руку кузина. Что ж, очень даже неплохой выбор, учитывая богатство князя. Можно сказать, юной польке очень даже повезло с мужем. Богат, знатен, знаменит! Ну, а что касаемо сексуальной жизни, то… гусары на что? Их ведь тут – целый полк. Правда, теперь не столь уж и рядом – от Звенигородки до имения князя под Черкассами – больше ста верст. Впрочем, разве ж это преграда для двух молодых людей, чувствующих друг к другу симпатию?
Уже после маневров, где-то в начале сентября месяца, Давыдов неожиданно получил от своей пассии письмо, доставленное с оказией – возвращавшимся в свой полк уланским капитаном. Письмо сие – а скорей, записка – было написано частью по-русски, частью по-французски безбожно исковерканными словами, из которых, однако же, можно было понять, что пылкая полька соскучилась и жаждет встречи.
«Приежжяй мон амур буду в Михайловском монастыре сентября двадцатого дня твоя ктржна».
Вот примерно так. В таком вот телеграфном стиле.
Прикидывая, что со всем этим делать, Денис Васильевич испросил совета у лучшего своего друга – Бурцова. Бравый ротмистр лишь подкрутил усы и, лукаво глянув на друга, сказал: «Поезжай! Коль женщина зовет – так тут и думать нечего, особенно гусару». Удобную причину для отлучки вполне можно было придумать – скажем, навестить некую престарелую тетушку, возвращающуюся в Москву со своей южной усадьбы.
– Так ведь вранье получится! – не согласился Денис.
– Так ведь ради дела! – Алексей Бурцов, когда хотел, мог уговорить любого. – Тем более ты можешь и не говорить, что к тетушке. Скажи уклончиво – к родственнице… почти ведь так оно и есть?
– Рапорт поеду подавать, – с неожиданной хмуростью вдруг промолвил Давыдов. – О переводе на театр военных действий. Давно хотел уже. А то ведь так и не удосужусь отведать ратной славы! Братец мой младший, Евдоким, так ведь туда и отправился,