Я уезжаю!. Дана ШварцЧитать онлайн книгу.
что катастрофически опаздывала на церемонию, где у меня было крайне ответственное задание – прочитать стихотворение («Я несу твое сердце в себе, твое сердце в моем»). Но все же я улыбаюсь и обнимаю отца, стараясь осторожно поднимать руки и не порвать платье. Ну и в порыве благодушия заключаю в объятья свою новоиспеченную мачеху Тину, несмотря на ее очки в красной оправе и мятно-персиковую свадебную гамму.
Тина переводит взгляд с отца на меня.
– Нора, мы так счастливы, что ты здесь и теперь часть нашей семьи. Знай: мы всегда рады видеть тебя в любое время у нас в Аризоне.
Папа улыбается и гладит меня по плечу.
– Там наш дом. И твой тоже. Скажи Элис… своей маме… что мы рады видеть тебя в любое время.
Я ничего не отвечаю. Тина смотрит в пол. У меня начинают еще сильнее потеть подмышки. Папа откашливается и продолжает:
– Мама не смогла сегодня приехать?
– Не-а. – Я стараюсь не встречаться с ним глазами. – Что-то с животом.
Но мы-то все знаем, что я вру.
– Она… в остальном все хорошо? – спрашивает отец, обращаясь к полу.
– Да, – отвечаю я.
Я замечаю, что всякий раз, когда речь заходит об Элис, папа и Тина начинают теребить кольца.
Рассказать им, что я по-прежнему порой слышу мамины всхлипы из ванной? Или что она выпытывает имя и фамилию каждого, с кем я общаюсь? Особенно если собираюсь погулять с компанией друзей, где есть хотя бы один парень, а ведь я практически окончила среднюю школу. Или что она каждое утро цитирует мне новую статью, где говорится о том, что художники не могут обеспечить себе даже прожиточный минимум? «Нора, ты должна заняться чем-нибудь более практичным, ну, скажем, инженерным делом, математикой, наукой, – все, что поможет тебе получить работу. Я знаю, что мой отец состоялся как успешный художник, но помни, что даже он смог продать свою первую картину лишь в сорок пять лет. Неужели ты готова так долго ждать?»
– У нее все отлично, – добавляю я. – У нас обеих.
Папа делает ко мне шаг и кладет руку на плечо.
– А летом Нора собирается в Европу. В творческое путешествие, – сообщает он Тине. Странно, что она до сих пор об этом не знает. – Напомни еще раз, какие города ты посетишь?
– Париж, Брюссель, потом три недели проведу в Обществе молодых художников графства Донегол, а после Флоренция, Лондон и домой, – перечисляю я.
– Общество художников! – практически взвизгивает Тина. – Нора, это же такое важное событие!
Теперь она мне нравится чуть больше.
Папа сжимает мое плечо.
– У тебя в мизинце таланта больше, чем во мне целиком. Это все гены Роберта Паркера.
В эту минуту Тину за локоть тянет какая-то особа в платье, похожем на купол цирка. Они визжат и обнимаются, а папа бросает на меня красноречивый взгляд «Ох уж эти женщины!». Мы обмениваемся улыбками и больше не говорим о маме, потому что оба понимаем, что у него сейчас своих забот хватает: надо порезать торт, сказать речь и переехать из Чикаго в Аризону.
Теперь