Глобальные шахматы. Русская партия. Алексей ПушковЧитать онлайн книгу.
время, с января до августа 1991 года, после ухода в отставку Эдуарда Шеварднадзе, он возглавлял МИД СССР). Эта история произошла во время переговоров, на которых он присутствовал в качестве нашего посла в США, между госсекретарем США Джеймсом Бейкером и Горбачевым, вскоре после падения Берлинской стены. Бейкер приехал в Москву по поручению Джорджа Буша – старшего добиться согласия Горбачева на воссоединение Германии. США рассматривали этот вопрос как важнейший элемент победы в «холодной войне».
Это был конец 1989 года. Берлинская стена была разрушена, но СССР еще сохранял в Германии 350-тысячную группировку войск. Никто не хотел идти по насильственному пути. В ГДР еще оставались государственные структуры, многие люди в них по-прежнему работали. Вопрос о воссоединении Германии был тогда отнюдь не решен. Одно дело открыть границу или, допустим, снизить контроль за границей. И совсем другое воссоединить два государства.
Бейкер приехал в Москву торговаться, искать компромиссный вариант. Он сказал Горбачеву: мы прекрасно понимаем, что воссоединение Германии вы воспринимаете как угрозу для своей безопасности. Мы можем дать свои гарантии. Первое: НАТО «ни на дюйм» не продвинется на Восток – как было на территории ФРГ, так там и останется. Второе: США готовы вообще не допускать никакого размещения войск НАТО за пределами той зоны, в которой они сейчас находятся. Мы готовы дать письменные гарантии. Но хотим точно знать, что нужно вам.
У нас были разные варианты. Мы могли, например, потребовать выхода ФРГ из НАТО и закрепления внеблокового статуса объединенной Германии. Не факт, что американцы на это пошли бы, но такие условия выдвинуть было возможно. Можно было вообще вести речь о создании своего рода буфера – пояса нейтральных государств в центре Европы. Это была бы страховка на случай нового похолодания отношений с Западом. Тем более что уже тогда было очевидно: Варшавский договор, скорее всего, перестанет существовать.
Мы могли настаивать и на том, чтобы НАТО в дальнейшем не продвинулось ни на дюйм к востоку от его тогдашних границ, как, собственно, предлагал Бейкер.
Для большей гарантии можно было потребовать принятие официальной декларации, провести крупную конференцию, скажем, в Хельсинки, что-то вроде Хельсинки-2, где были бы провозглашены новые договоренности и была бы принята важная декларация, которая, даже не будучи юридическим документом, обязывала бы к соблюдению определенных правил обе стороны переговоров.
Но ничего подобного Бейкеру ни Горбачев, ни Шеварднадзе, который возглавлял МИД СССР, не предъявляют. Госсекретарь в замешательстве. Он пытается что-то выбить у русских переговорщиков, хоть какое-то их дополнительное условие, чтобы договоренность имела более прочную основу, но ничего не получает. От Горбачева он просто слышит: «Хорошо, мы согласны».
Бейкер возвращается в Вашингтон, передает итоги переговоров президенту Бушу. Тот сперва не верит, что все так просто. Не выдвинули никаких условий?