Тень Минервы. Юлия Владиславовна ЕвдокимоваЧитать онлайн книгу.
Венеции очень осторожно относились к назначению смертной казни.
А в городе долго говорили о проклятье форнаретто – молодого пекаря, ведь после его казни вскоре умер, подавившись за обедом, граф Барбо, затем дож Лоредан, отдавший приказ о смертной казни, не разобравшись толком в этом деле. И более того, вся семья графа Барбо умерла один за другим, Аннетту тоже преследовали несчастья, умерла она в старости, но так и не вышла замуж и всю жизнь провела в бедности.
Саша так и не поняла, за что проклятье форнаретто настигло бедную девушку, и тут же придумала историю, что Аннетта польстилась на деньги графа и стала его любовницей.
– Скучно тебе без расследований, – засмеялся на это Лука, и поднял бокал Соаве, в котором отражался венецианский закат и красная черепица крыш. – За твое здоровье!
Они гуляли по городу, выходя на Сан Марко поздно вечером, когда на площади было совсем мало народа, и лишь звенели бокалы в старинных ресторанчиках Квадри и Флориан и по очереди, следуя давнему договору, играли их оркестры.
Саша и Лука пару раз выпили кофе во Флориане, ради традиции, потому что за эти деньги можно было выпить ни одну чашку в соседнем от их дома кафе, а вот поужинать там даже Лука не решился предложить.
Как-то девушка спустилась в небольшой бар на углу улицы. В ожидании горячих корнетто – круассанов, которые собиралась купить к завтраку, она смеялась над шутками бармена, активно строившего глазки и даже распевавшего что-то из оперы, развлекая красивую незнакомку. В это время в бар зашла компания испанцев, один из которых, ткнув пальцем в витрину, заказал на всех бутербродов, естественно, назвав их по-испански.
– Бокадильо, бокадильо, – передразнил их бармен на ломаном испанском и повернувшись к Саше, подмигнул: – Понаехали тут всякие!
Получив свои бутерброды, Саша поднималась по крутой лестнице, лопаясь от важности и от смеха: действительно, понаехали, не то, что она, коренная венецианка!
Так, в мелких приятностях, проходили дни.
Они ужинали дома на своей крыше с видами, или сидели на террасах маленьких венецианских тратторий у самой воды, да и что там этих ужинов, за шесть то дней.
Однажды скрипач, развлекающий публику, заиграл что-то из Леонарда Коэна, а Лука, как истинный итальянец, подпел, правда, по-английски, и дал музыканту щедрые чаевые.
– Синьор американо? – спросил скрипач светловолосого комиссара
– Синьор фьорентино. – надменно оглядел венецианскую публику Лука.
Ох, уж эти итальянцы, с их приверженностью к корням, – подумала Саша.
Горела свеча на столе, вспыхивал отблеск пламени в хрустале бокала, Лука молчал, о чем-то сосредоточенно думая под звуки скрипки.
И Саша вдруг испугалась, почувствовав, что возможно настал тот самый миг, когда прозвучит вопрос, на который она до сих пор не знала, как ответить даже самой себе, и она преувеличенно оживленно стала о чем-то рассказывать, разрушив торжественную романтичность момента.
За