Мне хорошо, мне так и надо…. Бронислава БродскаяЧитать онлайн книгу.
стекала на грудь, ухо нестерпимо горело. Он уже не мог сдерживать своих воплей. В дверь постучали, и голос дяди Серёжи громко и довольно весело спросил:
– Эй, Вань, что там у вас за концерт? Нельзя потише? Саньку учишь? Так не убей совсем, а то сядешь. Оно тебе надо? А если что, меня зови, я так отхожу, никаких следов не видно. Ладно, шучу. Пойдём к «курочке» телек смотреть. Брось парня, тебе же завтра на работу.
Отец, тяжело дыша, отпустил Сашино ухо и вышел в коридор, откуда послышался его шутливый разговор с дядей Серёжей. Мать бросилась к Саше, обняла его, в комнату вошли бабушка с Людой. Бабушка вытащила йод, бинт, стала предлагать ехать в больницу зашивать, но мама только вздохнула. Никуда они, конечно, не поехали. Саша лежал в постели, ухо мама ему как могла перевязала. Он судорожно вздыхал, отца ненавидел, сознавал свою ненависть и не стыдился её. «Я ему скоро покажу, он у меня попляшет, сволочь», – думал Саша. Потом его мысли переключались на поломанный велосипед, который, он это знал, сам он никогда не починит. Отец отойдёт и поможет, но сейчас Саша не был уверен, что хочет его помощи, вообще хочет ли велосипед, подаренный отцом. Уже почти засыпая, Саша подумал, что в чём-то отец прав: он и правда трус и слабак. Ну почему он такой, в кого? Уж точно не в папу. Папу он уважал, а как же иначе.
Из раннего детства Саша запомнил отца в гимнастёрке. Она была старая, в дырах, папа носил её дома. Ещё у него была во многих местах истрепанная и прожжённая кожаная танкистская тужурка, которая Саше очень нравилась. Папе, однако, фронтовая одежда не казалась такой уж привлекательной. Для работы у него был единственный костюм, на который он прикрутил орденские колодки. Никаких особых наград он за войну не получил.
Отец родился в девятом году, в Рязанской области, в семье крестьянина-середняка. Коллективизация их семьи не коснулась, потому что дед деревню не любил и ушёл в Москву, заделавшись стекольщиком, сын ушёл с ним. В самом конце 20-х молодой стекольщик понимал, что стекольщик, чистильщик или точильщик – это частник, что надо выбираться в рабочие. Он поступил на рабфак, а потом сразу в Московское бронетанковое училище, где познакомился с молоденькой девушкой-гардеробщицей и перед самой войной женился на ней. В 39 году у них родилась дочка Людмила. Молодой лейтенант Иван жил с женой в чуланчике. Ночью, в сентябре того же 39 года за ним пришли и отвезли на Ходынку, где задавали странные вопросы, на которые он практически не отвечал. К утру отпустили и сразу дали направление на Дальний Восток, куда ему пришлось немедленно уезжать с семьей. Не успел Иван приспособится к службе, как у него пропал табельный пистолет, кто-то его украл. Разговор был короткий: трибунал и лагерь. Даже тогда Иван понимал, что пистолет у него исчез неслучайно. Зачем кому-то понадобилось сажать молодого танкиста? Неизвестно. Кавалерист Ворошилов делал всё, чтобы находить среди танкистов врагов народа. Отец провёл в лагере три долгих года. Про лагерь, однако, он всегда говорить избегал, Саша так и не понял, как он свою отсидку воспринял: то ли обиделся на Советскую власть, то ли считал всё недоразумением?