Барды Костяной равнины. Патриция МаккиллипЧитать онлайн книгу.
Деклан склонил голову и развязал чехол арфы.
Освобожденная от чехла, арфа тут же пустилась в пляс со светом. Неограненные самоцветные камни, глубоко врезанные в дерево ее резонатора и рамы, засверкали в отблесках пламени, будто русалочьи слезы – зеленые, голубые, красные, янтарные. Слушатели зашевелились, изумленно забормотали, но тут же умолкли: арфист заиграл медленную, звучную, изящную балладу. Подобного Найрн не слыхал ни разу в жизни. Мелодия оставила в сердце внезапную острую боль: выходит, на свете есть безбрежный океан музыки, которой он прежде не знал и мог никогда не услышать! Он, бродяга, очаровывавший своими песнями свиней, натерший на пятках мозоли тверже дверных филенок, словно бы углядел вдали роскошный замок – высокие стены, яркие флаги, вьющиеся над величавыми башнями. Несомненно, внутри этих стен такая прекрасная, сложная музыка была привычна, как воздух. Но он-то стоял снаружи, не имея права войти и не зная, какими чарами, каким волшебством проложить себе путь к ней. Не игрой же на волынке!
Баллада подошла к концу. За столами молчали, не сводя взглядов с арфиста.
– Жалко, – наконец выдохнул один из рыбаков, имея в виду принцессу, сбежавшую босиком из замка на тайное свидание со своей истинной любовью, но лишь затем, чтобы найти возлюбленного мертвым в укромной беседке, с обручальным кольцом мужа во впадинке под горлом.
Новая пауза.
– Похоже на ту балладу, что поет моя жена, – заговорил другой. – Только там не про принцессу, а про морскую деву, и муж ее тоже из рожденных в море, а ее истинная любовь – смертный человек, утонувший в волнах и найденный на песке с черной жемчужиной под горлом.
В глазах Деклана вспыхнул прекрасно знакомый Найрну огонек.
– Пожалуйста, – сказал бард, – спой ее для меня.
– О, нет, – запротестовал говоривший, пытаясь укрыться за спинами друзей. – Как я могу? После тебя-то?
– Я спою с тобой, – не задумываясь, предложил Найрн. – Я ее знаю.
«Видал? – безмолвно сказали Деклану взгляды рыбаков, как только Найрн заиграл. – Наш-то каков! Все знает!»
Ближе к концу песню подхватили все. Грубые, как просоленная морем шерсть, голоса рыбаков что есть сил старались подражать глубокому, сильному, звучному голосу иноземного барда. Деклан слушал молча, сложив руки поверх арфы, поставленной на колено, почти не шевелясь. Быть может, только его дыхание и заставляло арфу едва уловимо покачиваться: камни на ней поблескивали в отсветах пламени, темнели и вновь вспыхивали искорками, притягивая взгляд Найрна, занятого игрой. Впервые в жизни он обнаружил какой-то прок в тех вещах, что знал лишь из песенных строк – золоте, самоцветах, сокровищах. Рожденный в нищете, он получил свою музыку даром, она стоила ему не дороже, чем воздух или вода. Теперь он понял: на свете есть и другая музыка, другие песни, а может, даже другие инструменты, сокрытые там, куда нет хода тем, кто не имеет золота и не носит драгоценных камней.
Самоцветы – нежно-голубые, как небо, зеленые, как речной мох, огненно-красные – дразнили, притягивали взгляд, как ни старался Найрн выкинуть их из головы.