Артур Артузов – отец советской контрразведки. Юрий ЛенчевскийЧитать онлайн книгу.
обязанностей.
Победоносно начавшаяся война обернулась тяжелым поражением. Вернуть утраченные территории Западной Украины и Западной Белоруссии Советскому Союзу удалось лишь через девятнадцать лет.
Сегодня некоторые авторы и «пропагандисты», зациклившись на событиях в Катыни под Смоленском, где были расстреляны 5500 поляков (с испугу, что ли, признали 10 000), стыдливо умалчивают о том, что поляки загубили жизни 95 000 наших красноармейцев. По польским данным 60 000 человек. Вот о чем надо не говорить, а кричать!
История повторяется. В наших средствах массовой информации, в книгах, на телеэкранах рассказывается о трагедии белорусской деревни Хатынь. Там немцы расстреляли, сожгли мирных жителей, стариков, детей. Это делали каратели – украинцы.
Чтобы не наводить тень на плетень, кто был палачами, замалчивалась правда. Не выходцы из братской Украины – палачи, а немцы… Однако рано и поздно истина восторжествует.
18 июля 1921 года за успешную ликвидацию ряда контрреволюционных организаций, а также сети польского шпионажа в период Советско-польской войны президиум ВЦИК наградил Артура Христиановича Артузова (Фраучи) орденом Красного Знамени.
Еще в начале 1920 года в поле зрения чекистов попал некий Игнатий то ли Добужский, то ли Добружский, как позже выяснилось – Добржинский. Стало известно, что в Москве действует польский резидент, скрывающийся под псевдонимом Сверщ (Сверчок). Предполагалось, что неведомый Добржинский и есть Сверщ, однако пока это оставалось лишь версией.
Добржинский был арестован. На первых допросах Добржинский молчал. Ничего не отрицал, не пытался выкрутиться, не лгал, ни о чем не просил. Просто молчал, словно воды в рот набрал.
Артузов был почти в отчаянии, но вовремя взял себя в руки. Постарался по другим каналам узнать что-либо о задержанном. Выяснилось, что Добржинский, поляк по национальности, последние несколько лет до революции жил в Москве. Успел закончить три курса историко-философского факультета Московского университета.
И вот однажды, далеко не в первый день их «знакомства», Добржинский сознался, что ему многое и давно в политике Пилсудского не нравится, по его мнению, диктатор Польши отказался от своего социалистического прошлого и в возглавляемом им ППС ничего социалистического не осталось. В последнее время ему, Добржинскому, все больше импонирует политика советского правительства, и только долг заставляет его продолжать борьбу. Вернее, заставлял… Артузову даже показалось, что Добржинский в глубине души рад, что арест снял с него это тяжкое бремя. Хотя, разумеется, как умный человек, понимал, какое наказание может ему вынести трибунал за шпионаж в военное время. Высказал все это Добржинский горячо и, безусловно, искренне. Он официально подтвердил, что является главным резидентом польской разведки в России, но наотрез отказался назвать находящихся на свободе своих разведчиков.
И вот Артузову пришла в голову невероятная, почти сумасшедшая идея: не только убедить Добржинского в бессмысленности его