Венский вальс. Братья ШвальнерыЧитать онлайн книгу.
из нас. Оно в нем сильнее. Во мне слабее. В другом – равно с биологическим. Но присуще каждому! И то, что энергия высвободилась в женском обличье, потому вовсе не иллюстрирует ничье подавленное либидо. Просто энергия взяла и приняла вот такую форму, живущую – хотим мы того или нет – внутри каждого индивида пола мужеского.
– И именно поэтому вы увидели в ней свою возлюбленную?
– А вы увидели кого-то другого?
– Конечно, – лукавил Фрейд, чьему взору также накануне явилась столь нелюбимая им Сабина Шпильрейн. – Ни намека на образ этой жидовки! Как и весь ваш эксперимент, его итоги для вас были не более, чем самовнушением. Внушая сомнительное знание другим, вы и сами поддались искушению. Хотя, сие случилось уже давно, – махнул рукой психиатр и вышел из кабинета в приемную, где его ожидал пациент. Это был тот самый Антид Ото – известный журналист из газеты «Правда», что издавалась в Вене в те дни, и под чьим фармакологическим псевдонимом скрывался беглый русский каторжник Лейба Бронштейн. Он давно уже посещал Фрейда, обучался у него психоанализу, параллельно свято веруя в то, что тот излечит его от пагубной страсти к мужчинам. Несчастный не мог подумать, что Фрейд избрал его единицей для опытов по изучению этого порока и в мыслях не имел никого ни от чего лечить. Однако, даже если бы он задумался об этом, то не прекратил бы своих визитов в дом на улице Бергассе – общество Фрейда было ему приятно, в том числе и по национальному признаку (оба были евреями), он тяготел к познанию азов психоанализа и вообще видел в старом психиатре, от которого пачками разбегались ученики, своего наставника, в котором так нуждался после недавнего идеологического разрыва с Лениным.
Как не знал об истинных мотивах его действий Лейба Бронштейн, так и Фрейд не знал о том, что полчаса назад, прежде, чем отправиться к нему, его визитер имел разговор со своим товарищем по квартире на улице Рингштрассе, Кобой, который еще вчера находился в этом доме в совершенно ином качестве. Разговор был примерно следующего содержания:
– Значит, женщина?
– Именно. Красоты необъяснимой. Сколько здесь живу, ни разу не наблюдал никого, похожего на нее. Такие черты лица, такие глаза… Была бы моя воля, знал бы я ее – непременно украл бы и женился, навсегда отказавшись от мирского.
– «От мирского» – значит, и от борьбы тоже? – провокационно насупив брови, уточнял Бронштейн.
– Все может быть, – задумчиво протянул Коба, как будто еще витая в облаке вчерашнего дыма, источаемого стеклянным шаром с ладанкой.
– Правильно ли я понимаю, что ты сейчас практически отказался от участия в революционной деятельности и прямо заявил об этом партийному идеологу? И ради чего – ради бабы?! Смог бы ты повторить то же самое перед Лениным?
– Мне отлично известны ваши отношения с Лениным. Ты потому здесь, вообразил себя непонятно, кем, что Ильич сейчас в немецкой тюрьме, а ты тут Ваньку валяешь,