Манаус. Альберто Васкес-ФигероаЧитать онлайн книгу.
потом – верный признак того, что он начинал уставать, поскольку обычно совсем не потел, то Говард или «Северянин» его сменяли.
Как только забрезжит рассвет, что происходило в шесть часов утра, все вставали, Клаудия готовила завтрак и спустя полчаса они уже шли дальше.
Шли часов пять с небольшими привалами для отдыха или чтобы поохотится, если по пути попадалось дерево, где водились обезьяны или попугаи, и в полдень устраивали более длительный привал, чтобы приготовить убитую дичь. Старались не трогать съестные припасы, которых и так было немного – муку, коричневый сахар – «папелон» и вяленую говядину, что нашли в хижине у охранников Сьерры. Единственное, что позволяли себе использовать – это, конечно же, соль, сахар и кофе, чему невозможно было найти замену в джунглях.
Никогда не останавливались для еды дольше, чем на полчаса. А закончив есть, сразу же поднимались и шли дальше, до самого вечера, когда начинало быстро темнеть, что происходило ровно в шесть часов. Начиная с этого времени, они подыскивали место для ночлега, расчищали его, подвешивали гамаки, разводили огонь и готовили ужин.
В те дни, когда на их пути попадался тапир или капибара, и Рамиро удавалось убить кого-нибудь – то были дни настоящего праздника, скромный ужин превращался в настоящий пир.
В эти дни они могли наесться мясом, и еще оставалось на следующий день.
Когда же еды не хватало, то ее не хватало для всех. В этом случае Клаудия была непреклонна, она не принимала ни малейшей любезности по отношению к себе. Поскольку сама раздавала приготовленные порции, то очень часто ее порция была самой маленькой. Если пытались подложить ей кусок, то он оставался нетронутым, она игнорировала его, предпочитая, чтобы еда испортилась, чем съесть.
День ото дня она становилась все более худой и жилистой, одета она была в старые штаны, рубашку и грубые башмаки сборщика каучука. Волосы собирала в пучок и прятала под шляпой с узкими полями. С собой несла рюкзак и гамак, и никогда не расставалась ни со своим ножом, ни с острым мачете.
На нее не производили ни малейшего впечатления ни пауки, ни змеи, ни даже рык ягуара в чаще, а москиты, так и вообще, предпочитали именно ее всем остальным, и вились над ней облаком, но она почти никогда не отгоняла их. Бывали дни, когда от укусов насекомых лицо ее распухало и синело. Но, несмотря на все это, она ни разу не пожаловалась и даже не вздохнула, хотя Аркимедес и «Гринго» постоянно ворчали и проклинали вездесущих насекомых.
Понемногу получилось так, что мужчины стали общаться лишь между собой, словно они шли вдвоем. Рамиро разговаривал все реже и реже, а из Клаудии слова нельзя было выдавить. Да и они, тоже, были не очень разговорчивыми и все их беседы сводились к обсуждению маленьких происшествий в течение дня и к рассуждениям по поводу того, где они сейчас находятся и сколько им предстоит еще пройти до Жапура.
Дни сделались настолько похожими друг на друга и настолько монотонными, что они сбились со счета, и далее получилось так, что шли они вперед почти автоматически,