Каменный Пояс. Книга 1. Демидовы. Евгений Александрович ФедоровЧитать онлайн книгу.
Кабального поставили перед столом.
– Ты, ядрено-молено, кабальный, спой постную песню!
Сенька не шелохнулся, опустил руки, цепи лежали у ног.
Тряхнул кудрями:
– Я не шут, не потешный, хошь и кабальный.
Воевода рот раскрыл, жадно ловил воздух. Прохрипел:
– Демидыч, колошмать вольнодумца!
Сокол под битьем молчал, это воеводе понравилось.
Сам Демидов поднес кубок Сеньке. Не глядя на хозяина, Сенька выпил, утерся и пригрозил Демидову:
– Берегись, хозяин, сбегу – зарежу за батоги!
Демидов, не хмельной, – не пил, – сдвинул брови, пожаловался:
– Когда ж я того дьявола уломаю? Ни батоги, ни ласковое слово не помогают. Волка и то приучают…
Архиерей, опершись о посох, вздыхал:
– Ох, господи…
Опустилась прохладная ночь; на берегу шелестел листвой ветер. На струге зажгли фонарь, сработанный из бычьего пузыря. Свет был тускл, скуден. На берегу все еще сидел чуваш, и девчонка, покрытая сермяжкой, спала тут же.
Демидов под руки свел со струга воеводу и архиерея.
– Бачка, – крикнул чуваш, – бачка, купи девку…
– Отстань, пес, – выругался Демидов.
– А сколько девке годов? – приостановился воевода.
– Двенадцать, бачка. – Чувашии снял шапку и подошел к сходне.
Воевода подумал и посоветовал Никите:
– Купи, купец, девку, сгодится.
На берегу у погасших костров храпели бурлаки; над водой кружил ветер. Побитый, осатаневший от ненависти, Сенька лежал у борта струга и смотрел в бегучую воду: «Утопиться, что ли?»
Рядом сидел Еремка и, словно угадывая его мысль, сказал:
– Ты, мил-друг, головы не вешай. Отпороли, ништо. Оттого ярость лютее будет. Вот оно как…
Утром на зорьке снялись с якорей и отплыли к устью Камы, где Демидов полагал отгрузку…
По берегу шли кудрявые сады, мелькнули обширные села: Нижний Услон с приветливыми рощами, с поемными лугами; между двух гор в зеленой долине лежала Танеевка. Про те горы ходили сказы о разбойничьих ватагах, которые гуляли по Волге. Величаво прошла Лысая гора: сторожит берег и клады Разина.
Волга, убегая вправо, широко разлилась, сверкала серебром, легкий туман дымился над водами; вольная река торопилась в лиловую даль. А слева надвинулись глубокие воды Камы-реки. Долго бежит Кама рядом с Волгой, не хочет слиться. Воды ее темны…
Вот и устье!
Струги стали на якоря, сгрузились. Кабальных и крестьян сбили в ватаги, назначили старост. Больных усадили на телеги.
Сенька шел пошатываясь, лицо осунулось.
Демидов усадил кузнецов на подводы и уехал вперед: торопился на Каменный Пояс.
Прощаясь, Еремка обнял Сеньку крепко:
– Ты, мил-друг, прирос к моему сердцу. Помни: в беде я первый помощник тебе… Выручу!
Пошла бесконечная сибирская дорога. Скрипели телеги, у кандальников позвякивали цепи… Люди от тоски, от тягот запели унылую песню. Позади в последний