Чертово яблоко. Валерий Александрович ЗамысловЧитать онлайн книгу.

      Как-то к Андрею Гаврилычу заехал в дом зажиточный крестьянин села Угодичи Яков Дмитрич Артынов. Они познакомились на Ростовской ярмарке, а на обратном пути Яков Дмитрич надумал заехать к Грачеву, чтобы закупить у него огуречных семян, дающих хорошие урожаи.

      В Петербурге огуречное семя продавали по тысяче рублей ассигнациями за пуд, в розницу – тридцать рублей за один фунт. Большие деньги по тем временам. Но Андрей Гаврилович не стал придерживаться высоких цен, ибо с Яковом Артыновым они были в дружеских отношениях; отдал фунт за красненькую²³.

      – Премного благодарен, Андрей Гаврилыч. Сочтемся!

      Артынов «каждогодно уезжал на ярмарку в город Тихвин, которая бывает там одновременно с Ростовской. Торговал он там свежей уральской рыбой, соленой саратовской и огородными семенами». Часто торговал Яков Дмитриевич сахаром и деревянным маслом.

      За самоваром с душистым земляничным вареньем Яков Дмитрич добрым словом вспомнил своего бывшего Угодичского помещика, генерал-майора Филиппа Алексеевича Карра.

      – Душевный был человек, редкий, мужика уважал. Таких, пожалуй, и на свете нет, чтоб всех мужиков облагодетельствовал.

      – Повезло Угодичам, что уж там говорить. Вы ведь, Яков Дмитрич, насколько я знаю, доверенным лицом от всех крестьян были. И все-таки, пользуясь случаем, расскажите подробности этого удивительного дела.

      – Пожалуйте, Андрей Гаврилыч. Крестьяне, зная мягкий нрав Филиппа Алексеевича, давно помышляли освободиться от крепости, и барин наш уже был близок к решительному шагу. Но чудо тут еще в том, что в услужении к генералу поступили две наши родные сестры-крестьянки Мария и Александра Зимины. Пригожие были девицы, не зря у Филиппа Алексеевича полюбовницами стали. Сестры же не только для постели к генералу пошли, но и как разумные уговорщики: исподволь да помаленьку принялись барина увещевать, дабы он дал вольную своим крепостным крестьянам. Капля камень точит. Генерал к сим девицам прислушался и сказал им, чтоб шли к мужикам на село, кои бы выбрали ходатая от всего крестьянского мира. Село – неисповедимы дела Господни – выбрало меня.

      – По чести и выбор, Яков Дмитрич.

      – Как знать, как знать. В Угодичах немало и других мужиков, и все же диковинка – в самих сестрах Зиминых. Их заслуга велика. Барину настолько по душе пришлись их любовные утехи, что он переписал духовное завещание, кое ранее засвидетельствовал в Ростовском уездном суде. Вотчину свою он передал, было, племяннику Алексею Васильевичу Карру, но вследствие хлопот доверенного, с коим вы имеете честь говорить, и сестер Марии и Александры, прежнее завещание он уничтожил и составил новое, по которому всех угодичских крестьян отпустил на волю со всей землей, в звании свободных хлебопашцев.

      – Знатно²⁴ же поступил ваш барин, Яков Дмитрич. Тысячу душ сделал вольными хлебопашцами. Тысячу!

      – Знатно, Андрей Гаврилыч. Мужики были