Bella Figura, или Итальянская философия счастья. Как я переехала в Италию, ощутила вкус жизни и влюбилась. Камин МохаммадиЧитать онлайн книгу.
монахи зажгли свечи и вышли из крипты, шурша своими грубыми одеждами по каменному полу, а я отправилась исследовать церковь. Преодолев несколько ступенек, я увидела огромную мозаику с изображением Христа, выложенную на полукуполе. Из полумрака появился старенький монах, указывая на некое подобие слот-машины, куда нужно было бросить монетку, чтобы стена осветилась. Я пошарила в сумке, но монетки не нашла. Старичок помедлил, затем поискал в складках своей одежды и вынул денежку. Бросив ее в ячейку, он указал на поток света, озаривший мозаику. Золотистые плиточки засверкали, переливаясь, и с высоты свода Христос устремил на меня пронзительный взгляд своих византийских темных глаз. Это были глаза мужчин Востока. Глаза моего народа. Глаза Надера.
Я стояла и смотрела на него, пока время не истекло и свет не отключился. Во внезапно наступившей темноте я смущенно отступила в дверной проем, оказавшись в пустой квадратной комнате, уставленной резными деревянными скамьями и наполненной звенящей тишиной.
Я села в уголок, прислонившись к стене, на жесткую деревянную скамью и стала разглядывать четыре фрески, покрывавшие стены, и два крошечных витражных окошка под потолком. Сердце в груди бешено билось, дыхание перехватывало. Взгляд мой упал на ангела на витраже – казалось, он сам излучает свет. Тишина вокруг становилась все плотнее, пока вдруг ее не нарушил глубокий сдавленный всхлип. С какой-то отстраненностью я поняла, что всхлип этот принадлежал мне, и вдруг разрыдалась, сотрясаясь всем телом.
Вся боль потоком лилась из меня наружу: боль от потери Надера, который был моим анимусом, моей мужской ипостасью, тем, кто понимал меня, потому что пережил то же самое. Сердце вновь разрывалось от его предательства – он предпочел отступить и жениться на своей бывшей девушке, – от осознания того, что меня использовали как черновик, а наш красивый роман был всего лишь прелюдией к реальной истории – их истории. Наши отношения обернулись какой-то интрижкой, наваждением. Я оплакивала свою душу, с которой обошлись так жестоко, и свое достоинство, по которому нанесли столь тяжелый удар. Я вспоминала все предательства прошедших лет: двуличие Большого Босса, разочарование собственной карьерой, вероломство моего тела. Не знаю, сколько я там просидела, но в конце концов я посмотрела вверх и увидела ангела. Казалось, он улыбался мне, все так же озаренный таинственным светом, и слезы мои высохли, и я, затихшая и уставшая, наконец, ощутила разливающийся по всему телу покой.
И в тот момент я простила Надера за то, что он так беспечно и неосторожно играл с моим сердцем. Я простила ему все и простила саму себя за то, что ощущала всю эту ярость и боль. Я вдруг подумала: как хорошо, что у меня была эта любовь, такая сладкая и острая.
Всего несколько месяцев я жила с ощущением, что в мире есть кто-то такой же, как я. Кто-то, кому не нужно объяснять причины моих поступков и особенности отношений, правила и тонкости иранской культуры. Кто-то, кто понимал все без слов, потому