Капкан для Александра Сергеевича Пушкина. Иван НикитчукЧитать онлайн книгу.
усмехнулась Алина.
Аня закусила губу: ей было больно…
– Анюта, a-y-y-y!.. – крикнула Прасковья Александровна племяннице.
Прасковье Александровне показалось, что ее новая гостья повела игру с поэтом слишком уж откровенно.
– Анюта, а-а-а-у-у-у!.. – настойчивее крикнула она.
Анна Петровна сразу опомнилась.
– А-у-у-у-у!.. – пропела она. – Идем…
Но в лесу было так хорошо. Местами блудными косыми полосами прорезывали его душистый полумрак солнечные лучи. И бриллиантами сверкали последние капли дождя, срывавшиеся с ветвей на блаженно размокшую и парившую землю…
– А вот рыжиков еще нет… – сказала Анна Николаевна, чтобы скрыть грусть, которая захватывала ее. – Разве после дождя пойдут…
Пушкин, ничего не видя, раздавил несколько молодых маслят.
– А еще помещик!.. – сразу взяла его в переплет Зизи. – А маслят не видит… Где вы? На Парнасе?..
– А вы едали когда-нибудь похлебку из гречневой крупы с маслятами? – улыбнулся он ей. – Объедение!.. Когда няня наладит мне ее, я пришлю за вами верхового… А посмотрите, как красивы эти красненькие сыроежки на солнце…
– А почему их так странно зовут? – спросила Анна Петровна, так только, чтобы показать еще и еще раз теплую музыкальность своего прелестного голоса.
– Потому, что в народе многие едят их сырыми… – ответил Пушкин.
– Да не может быть?! Бррр!..
– Почему же бррр?.. Едим же мы устриц… Посолят и едят, и говорят, очень вкусно…
А Пушкин злился: ему так хотелось быть со своей красавицей наедине. Она видела это и, играя им, нарочно держалась в стайке девушек.
– Ух, какой красавец!.. – вдруг восторженно рванулась вперед Зизи. – Смотрите-ка!..
И она высоко подняла свою находку – осанистый темно-головый белый с бледно-жёлтым подбоем.
– Что? – погордилась она перед Пушкиным. – А вам бы только маслят давить… А кстати: знаете вы, как по-нашему, по-псковски грибы?
– Пожалуйста!.. Сколько угодно!.. – в тон ей, задирая, отвечал поэт. – Грибы по-псковски, сударыня, блицы, а клюква – журавина, а стрекава – крапива… Пожалуйста, пожалуйста!..
– Пчиххх!.. – дурачась, громко чихнула Зизи.
– Ну, вот… – сразу рассердилась Прасковья Александровна. – Непременно все насморк схватите… Едем домой… Нет, нет!.. – решительно воскликнула она, когда Зизи заныла. – Если у вас всех носы пораспухнут, что скажут ваши поклонники?
Предостережение о носах сразу сломило всякое сопротивление.
– Едем, едем… – торопила Прасковья Александровна.
И две коляски, запряженные ладными доморощенными лошадками, покатились по мокрой песчаной дороге к дому. С осиянных солнцем сосен падали, сверкая всеми цветами, последние капли. От запахов леса – мокрой хвоей, грибами – блаженно радовалась душа…
Ночь весенняя дышала… —
вдруг тихонько запела Анна Петровна романс слепого Козлова, и все притихли.
Не