В невесомости два романа. Александр ЛозовскийЧитать онлайн книгу.
Надежда – воистину железная леди – была подчеркнуто внимательна и доброжелательна. А по смущенному Жениному лицу было видно, что он чувствует себя виновным в одиночестве отчима и искренне расстраивается от этого. Не такой уж он эгоистичный, как временами казалось Науму. И не настолько Наум одинок в этом мире…
Женя купил хороший и дорогой цифровой фотоаппарат, и время от времени они посылали ему фотографии дома, лужайки, на которой по субботам готовили шашлыки. Стол ставили под специальным красивым навесом, дающим мягкую решетчатую тень. По воскресеньям молодые обычно выезжали куда-то на рыбалку. Света в воскресенье оставалась дома: слишком она уставала и иногда, признавалась Науму со вздохом, просто нуждалась в тишине и одиночестве.
У детей образовалась более или менее постоянная компания. Естественно, приятель Жени Анатолий с женой, еще одна живущая по соседству семья польского происхождения и, к удивлению Наума, негритянская пара. Негры, или, как говорила политкорректно Света, черные занимали вторую половину их коттеджа. Все молодые люди были примерно одного возраста, все или учились, или уже закончили учебу в колледже, у всех – так говорила Света – было много общего.
Судя по фотографиям, это были довольно симпатичные ребята, и черные лица не выпадали из ансамбля. Тем более что Наум давно привык к здешним еврейским эфиопам. Впрочем, по словам Светы, по-настоящему черным, с губами и зубами, как у Армстронга, был только отец этой пары. Он тоже иногда смутно виднелся на фотографиях: его плотный курчавый полуседой ежик кое-где выглядывал из-за чьей-нибудь фигуры. Говорят, сплетничала Света, его покойная жена была белая или почти белая, но к этому в Америке давно привыкли.
Наум с удовольствием рассматривал на экране компьютера сочные качественные снимки. Видел довольных собой и раскованных молодых людей, ухоженных и здоровых детей. Нет, думал он, правильно ребята сделали, что уехали в Америку.
Но почему тогда он взял тысячу долларов из денег, оставленных Светой, которые прежде решил не трогать никогда и ни за что? Почему купил на эти деньги ярко-красный волнистый, отнюдь не дешевый специальный материал для крыши и установил возле дома довольно основательный навес? Даже нанял в помощники для его постройки одного недавнего репатрианта за целых сто пятьдесят шекелей (одному это сделать было не под силу). Почему под навесом сделал ровную цементную площадку? Зачем он тратился на временное жилище? Почему купил из тех же денег круглый садовый пластмассовый стол и четыре вставляющихся один в другой удобных пластмассовых стула? Какой все-таки чёрт сидит в нем? Почему он даже не пытается остановить Цилю, которая находит всё более и более изощренные способы, чтобы открыть ему глаза на истинное положение вещей?
Наум объяснял это себе просто: «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам».
4
Всему на свете приходит конец.
Намеченные планы были выполнены. За два месяца и двадцать дней.
Наум