Хитон погибшего на кресте. Геннадий ЛевицкийЧитать онлайн книгу.
ненавистен Пилату. Он никогда не видел иерарха в таком состоянии. Всегда горделивый, властный – он даже с римским наместником держал себя надменно. Ранее прокуратор спокойно переносил эту надменность, потому что первосвященник имел огромную власть на этой, непонятной ему земле. Каиафу не любили иудеи, но покорно исполняли его волю; его приказы принимали как должное единоверцы в Европе, Азии, Африке – словом, где бы они ни находились. Он был истинным властелином, и римский наместник, абсолютно не уязвляя собственного самолюбия, исполнял все его просьбы, иногда звучавшие как приказ. Прокуратор чувствовал силу и власть человека, за которым не стояли легионы, который едва ли когда держал в руках меч – это невольно внушало уважение… До сегодняшнего дня.
– Он должен немедленно умереть, – твердил едва не плачущий иерарх. Казалось, еще немного, – и он упадет перед римлянином на колени.
– Я не уверен в виновности бродячего философа, – промолвил Пилат, почти открыто наслаждаясь растерянностью высокого гостя.
– Помилуй, прокуратор! – вскричал еврей. В следующее мгновение он и сам осознал, что ведет себя неправильно. Чтобы добиться желаемого, Каиафа наконец предпринял попытку усмирить свои разбушевавшиеся эмоции и начать убеждать железного прокуратора точно такой же логикой.
– Кого помиловать? – изобразил недоумение Пилат. – Я тебя не отправлял на казнь, а этого человека мгновение назад ты просил не миловать, но казнить немедленно.
Первосвященник не обратил внимания на шутку даже из вежливости, не до них ему было.
– Именно немедленно, иначе римская провинция окажется в огне.
– Что за угроза?! Я имел с ним беседу, и человек, крови которого ты жаждешь, показался мне самым безобидным из тех, кого я знал. Разве римский прокуратор может отправить человека на смерть, будучи не уверенным в его вине?
– Ты самый справедливый человек на земле! Ты никогда не нарушишь закон в угоду даже, пусть простит меня Тиберий, императору, – первосвященник почтительно склонил голову на последней фразе. – Я не принес тебе золота за благоприятное решение вопроса не потому, что пожалел, но потому, что бесполезно. Но разве не заслуживает смерти тот, кто объявил себя царем иудейским?
– Он не считает себя им. Иисуса не интересует богатство и власть. Поверь моему опыту.
– Власть его огромна. Иудеи верят, что Иисус может спасти от болезней, от голода, что может подарить им вечное счастье. Они чтут его как посланника Бога.
– Я слышал, что он творит только добрые дела. Неудивительно, что такого человека любят. Но никто, кроме тебя, не утверждал, что он недоволен нынешним тетрархом, либо императором. За добрые дела нельзя убивать.
Понтий Пилат, конечно, подозревал, что иудейские священники и старейшины уже приговорили Иисуса и не остановятся ни перед чем, пока не добьются своего. Вернее, приговорил их страх, их опасение, что народ пойдет за Иисусом, а они – лучшие люди Иудеи – окажутся не удел. В доме своего тестя