Совсем не женское убийство. Робин СтивенсЧитать онлайн книгу.
по полю в коротких спортивных юбках, и решила, что не хочу иметь ничего общего с этим безумием. Но мне сказали, что в любом случае я тоже должна участвовать. Мои грузные ноги нелепо торчали из-под колючей шерстяной спортивной юбки и спортивных панталон (англичане считают, что единственное место, которое может замерзнуть, – это ваша задняя часть, так что они заставляют надевать дополнительное нижнее белье на обычное нижнее белье, чтобы сохранить тепло), а покрасневшие от холода руки сжимали новенькую клюшку для лакросса.
Затем мисс Хопкинс подула в свой свисток, и внезапно все остальные девочки начали метаться взад и вперед передом мной, крича и взмахивая клюшками, как будто хотели поубивать друг друга. Начался дождь – и это был совсем не тот теплый дождь, к которому я привыкла дома: казалось, будто кто-то кидает пригоршни льда мне в лицо и на мои голые ноги, тут же покрывшиеся гусиной кожей.
В этот момент я поняла, что Англия может оказаться совсем не такой, как в веселых историях из школьных учебников.
Всю свою жизнь я слушала рассказы об Англии – и о закрытых школах, в которые ходят настоящие английские дети. Мой отец учился в такой школе, когда был маленьким мальчиком, и он не перестает рассказывать об этом. Он заставил меня научиться читать и писать по-английски, и не только меня, но и всех наших слуг, даже муй джай[8] – и затем давал мне читать бесконечные груды английских книг.
При этом я никогда и не думала, что сама пойду в английскую школу. Все мальчики из таких семей, как моя, конечно, отправлялись в такие школы, но девочки обычно оставались на острове Гонконг. И я бы тоже осталась, если бы не случились две вещи: во-первых, у младшей жены моего отца родилась еще одна дочь. Это означало, что его мечта отправить сына в английскую школу снова рухнула. Во-вторых, Викторию Чен, девочку, которую знала моя семья, отправили в Хэмпденскую школу для девочек в Каире. Ее отец показал мне фотографию Виктории, на которой она неловко стояла рядом с другими бледными маленькими девочками в форменных платьях, и мой отец тут же решил, что если Чены смогли это сделать, то и мы сможем и даже превзойдем их.
Следующее, что я помню, – как отец рассказывает мне, что, хоть сейчас и середина учебного года, я должна отправиться в школу – и не в Каир, а в самую настоящую Англию.
– Если Чен думает, что он может подобным образом демонстрировать свое превосходство, – сказал мой отец, – то он ошибается. Кроме того, ни одна школа в мире не исправит тупоумия его дочери. Моя умница Хэзел стоит десяти таких, как Виктория Чен, и она это еще докажет.
Мать была в ярости. Одержимость моего отца Англией вызывает у нее ненависть.
– Западные школы не принесли ничего хорошего ни одному китайцу, – сказала она.
– Ох, ну же, Лин, дорогая моя, – сказал мой отец, смеясь. – А как же я сам?
– Вот именно, – отрезала моя мать, и всю следующую неделю она в знак протеста говорила только на кантонском.
Конечно, я была в безумном восторге. Как и мой отец, я была одержима подлинной, настоящей
Служанки, молодые девушки, обычно из небогатых семей.