Темнее ночь перед рассветом. Вячеслав БелоусовЧитать онлайн книгу.
возвеличивание и пестование! В этих суровых пустынных краях детей и женщин к делам мужчин допускать запрещалось.
Ника рвала на себе волосы: Хоббио затеял недоброе; ревнуя её к Арсеналу, он давно точил на него зубы. Отца поблизости не было, а ведь только Парацельза слушались и побаивались оба.
Между тем схватка уже заканчивалась на вершине бархана, и степняки облепили бойцов, азартно поддерживая криками.
Верблюды, кусая друг друга, сбиваясь грудь на грудь, дрались из последних сил, однако тот, на котором с трудом удерживался Арсенал, начал уставать. Его подводила правая задняя нога, вывихнутая в схватке и искусанная врагом. Когда верблюды падали и барахтались, эта беда была незаметна. Но всадники, жестоко стегая животных нагайками, поднимали их на ноги снова и снова. Тот, на котором гарцевал Хоббио, был молод, сух и жилист, под стать наезднику, ловко управлявшему горбуном. Верблюд Арсенала был старым зверем, в человеческой руке не нуждался и руководствовался собственным нравом. Подчиняясь природе, вопреки командам хозяина, он действовал иначе. Часто это вредило ему, так как он заметно уступал молодому врагу в скорости и крепости зубов. Молодой полосовал его брюхо и ноги, пытался дотянуться до шеи, где билась желанная аорта. До известного времени старому дромадеру удавалось увёртываться и спасать уязвимое место, однако при каждом столкновении делал он это всё медленнее.
Но вот с вершины бархана дромадеры свалились в яму и зарылись в песок так глубоко, что даже ужасная боль от ударов нагайками не могла их поднять. Теперь они вцепились друг в друга зубами, дико вращая огромными глазищами.
Первым сдался тот, который был под Арсеналом, он завалился на бок, отбросил башку на всю длину изъеденной противником шеи, закатил глаза и захрипел. Арсенал оказался под ним, придавленный грузным туловищем и задней ногой. Горбун, управляемый безжалостным Хоббио, добрался до шеи врага и вгрызся в неё острыми могучими зубами; мгновение – и фонтан чёрно-бурой крови вырвался со свистом в небо.
Застонал и Арсенал, не в силах столкнуть с себя умиравшее животное, в агонии копытом сдавившее ему грудь и перекрывшее дыхание. Ему грозила смерть от удушья. Не в силах что-либо произнести, умоляя, он выкатил глаза на Хоббио. В его горле булькало, рот не закрывался, живительный воздух перестал проникать в лёгкие.
Промедли Хоббио мгновение, и его соперник ушёл бы в иной мир, навсегда перестав доставлять беспокойство, но дикий вопль раздался за спиной. Это Ника почуяла неладное. Хоббио бросился к врагу, сбросил копыто и рывком высвободил тело Арсенала. Не двигаясь более, он долго дожидался, пока толстяк откроет мутные глаза.
– Слышишь меня, боров? – прошипел Хоббио, нагнувшись над ним. – Не крутись возле Ники! Не целься на неё и её денежки! И на Парацельза не надейся, пока я жив!
К верблюдам и всадникам, пересыпанным песком, отчаянно вопя, бежали люди. Ника бросилась к Хоббио. Но тот, словно не замечая её, поднялся без посторонней помощи; безумная улыбка блуждала по его тонким губам. Он по-хозяйски