В меняющемся мире. Михаил ГорбачевЧитать онлайн книгу.
проработки пришли к выводу, что этому послужит «развязывание» пакета, заявленного в Рейкьявике.
Развязываем «пакет»
Вопрос о пакете – т. е. можно ли пойти на отдельное решение по ракетам средней и меньшей дальности или следует настаивать на необходимости комплексного решения по стратегическим наступательным вооружениям, противоракетной обороне и ракетам средней дальности – обсуждался еще при подготовке позиции для Рейкьявика. Политбюро оставило за мной право принять решение по этому вопросу в зависимости от хода переговоров. Тогда я решил, что надо идти по более жесткому варианту – всё в пакете. Теперь, обсудив вопрос на Политбюро, мы решили этот пакет развязать. Я объявил об этом 1 марта 1987 года в выступлении по телевидению. Подтверждая приверженность СССР делу разоружения, мы выделили проблему средних ракет в Европе из общего контекста ядерных вооружений.
В этом была и военно-политическая, и переговорная логика. Во-первых, непосредственная взаимосвязь существует прежде всего между стратегическими наступательными вооружениями и противоракетной обороной, средние ракеты имеют скорее «вспомогательное» значение. Во-вторых, открывая путь к отдельной договоренности на основе предложенного Рейганом нулевого варианта, мы делали шаг навстречу американскому президенту, облегчали его внутриполитическую позицию.
Договорились, что в Москву приедет Джордж Шульц. Цель – придать динамику переговорам, выработать «формулу» моего визита в Вашингтон. Мы развязали пакет, но это не значило, что вопросы СНВ и ПРО можно отложить в долгий ящик. Хотелось поговорить с госсекретарем и о более широкой повестке дня – как нам с Америкой жить дальше в мире. Шульц казался мне человеком, который готов обсуждать вопросы такого масштаба.
Накануне приезда госсекретаря разразился новый скандал. В американскую печать были вброшены утечки о подслушивающих устройствах в строящемся здании посольства США в Москве. Шум подняли невероятный. Можно было подумать, что американцы – «красные девицы», которые разведку не ведут, агентов не вербуют, никого не подслушивают. Зачем это было раздуто, нам было ясно: отравить атмосферу перед важными переговорами, изменить их содержание, заодно поставить в неловкое положение самого Шульца – дескать, куда он едет, с кем разговаривает.
Два дня Шульц и его делегация вели переговоры с Шеварднадзе, Добрыниным, Ахромеевым. Дело шло туго, кое-какие сдвиги наметились только по средним ракетам, остальные темы «зависли».
Это, конечно, бросило тень и на нашу встречу в Кремле. Я вынужден был сказать госсекретарю, что в наших отношениях по-прежнему наблюдается явный дефицит доверия, который мешает находить решения крупных проблем. Тему «шпиономании» я решил не поднимать. Шульц же, очевидно, имел инструкции обязательно это сделать, хотя бы для проформы. Он стал говорить о «чрезмерном уровне деятельности» нашей разведки, о «несметном количестве» подслушивающих устройств. И тут же – то ли в шутку, то ли всерьез – сказал:
– Я