Вечный двигатель маразма. Дарья ДонцоваЧитать онлайн книгу.
в кино пойти. Денег на пончики, вафли и прочие изыски у меня не было, а есть хотелось. Слопать обед и стать объектом насмешек? Ну уж нет! Я шла в туалет, напивалась там воды из-под крана, заливала бунт голодного желудка, а на вопрос ребят: «Почему в буфет не спускаешься», – гордо отвечала: «Утром много ем, меня заставляют целую тарелку каши слопать. После этого до вечера аппетита нет». О твоих обновках, Люба, я и не мечтала, понимала: мне такое никогда не купят. Зачем хотеть то, чего не получишь?
Степан оторвался от компьютера.
– Любовь Сергеевна…
– Я еще молода для отчества, – рассердилась гостья.
– Люба, – спокойно сказал Дмитриев, – вы не первый раз в разводе.
– Кто виноват, что мужики идиоты? – вспыхнула Гасконина.
– Сейчас вы свободная женщина, – продолжал Степан. – Журнал ваш, уж простите, тихо умирает. Он существует только в сети, на бумаге нет. Количество подписчиков скрыто, но, судя по тому, что вчера его просмотрело два человека, а в четверг-среду никто не интересовался изданием, оно не особенно популярно. Вы просто переписываете сплетни из соцсетей и мечтаете получать за ознакомление с ними деньги. Но все это можно прочитать в разных местах бесплатно. Личная жизнь у вас не сложилась. Теперь обратим внимание на Вилку. Она замужем за человеком, который ее любит. Успешная писательница. Бытовых и материальных проблем у нее нет. Занимается делом, которое ей по душе, у нее много друзей. Вопрос: зачем госпоже Таракановой вам завидовать?
Я молча слушала Степана. Зависть – чувство нелогичное. Знаю людей, которые, имея все материальные блага, летая на собственном самолете, отдавая за ужин тысячи евро, исходили на мыло, глядя на свою горничную. Почему? Девушка получала скромную зарплату, но выглядела абсолютно счастливой. А дама в мехах и бриллиантах чувствовала себя обиженной, никем не любимой и плакала по пять раз на дню от мысли, что она никому не нужна. Не в деньгах и карьере счастье, уж простите за банальность.
– Может, сейчас у Вилки в жизни сплошной шоколад, – огрызнулась Люба, – но в школе…
Дмитриев не дал ей договорить:
– Детство давно закончилось.
– Книга, – простонала Люба, – она там пакости написала! Ее небось уже все прочитали! Опровержение дай!
Глаза Любови стали наливаться слезами.
В школьные годы я испытывала к однокласснице сложную гамму чувств. С одной стороны – обиду за ее бесконечные выпады в мой адрес, с другой – зависть к красивым нарядам Любы, которых у меня никогда не будет, в-третьих, у вредины были родители, которые всегда ее защищали, а мне тетка Раиса без устали твердила: «Если с тобой какая-то неприятность приключилась, никого не вини, всегда думай: «Это я сама виновата». А вот у родителей Гаскониной было противоположное мнение: их девочка всегда права, все остальные поступают неправильно. И в детстве мне их поведение казалось очень даже нормальным.
Несколько лет после окончания школы я нет-нет да и вспоминала Любу и, честно говоря, очень не хотела столкнуться с ней в магазине,