Девушка и ночь. Гийом МюссоЧитать онлайн книгу.
этот раз я так и застыл от изумления.
– Значит, ты действительно не в курсе! – заключил он.
– Да в курсе чего, черт возьми?
Пьянелли покачал головой и достал из сумки блокнот.
– Мне пора работать, – сказал он, когда мы вышли на главную площадь. – Надо еще тиснуть статейку в местную бульварную газетенку.
– Погоди, Стефан!
Довольный произведенным на меня впечатлением, он ретировался, махнув мне рукой:
– Еще поговорим.
Сердце у меня готово было вырваться из груди. Одно я знал совершенно точно: сюрпризы для меня на этом не закончились.
Каштановая площадь содрогалась в такт оркестру и бойким разговорам, которые вели гости, сбившиеся в мелкие группы. Когда-то здесь росли величественные каштаны, но их уже давно уничтожил вредитель. Впрочем, площадь сохранила свое название, хотя теперь здесь все было засажено канарскими пальмами, чьи грациозные силуэты навевали мысли о каникулах и праздности. Под просторными шатрами из сурового полотна поставили буфет с рядами стульев и обтянули все цветочными гирляндами. На забитой народом эспланаде суетились официанты в канотье и матросских костюмах.
Я подхватил с подноса бокал, пригубил из него – и почти сразу отправил его содержимое в кадку с цветами. Вместо фирменного коктейля руководство не нашло ничего лучше, как предложить гостям отвратительную кокосовую воду, смешанную с холодным имбирным чаем. Я подошел к буфету. Как видно, и тут решили обойтись незамысловатым ассортиментом угощений. Я как будто оказался в Калифорнии или в одном из заведений Бруклина, где царил культ здоровья. Ни тебе печеных овощных рулетиков с анчоусами, ни оладий из кабачков, ни пиццы а-ля провансаль. Одни только жалкие с виду овощи ломтиками, десерты с обезжиренными сливками да безглютеновые тосты с сыром.
Я отошел от главной сцены и пристроился на верхней ступеньке широкой, вылизанной до блеска бетонной лестницы, обрамлявшей часть площади наподобие амфитеатра. Я нацепил солнцезащитные очки и со стороны – с высоты моего наблюдательного поста – стал с любопытством разглядывать своих бывших однокашников.
Они обменивались поздравлениями, хлопали друг друга по спине, обнимались, хвастались лучшими фотографиями своих чад – малышей и подростков, – обменивались адресами, телефонными номерами, френдились в социальных сетях. Пьянелли не ошибся: я был чужд всего этого. А притворяться другим не мог. Во-первых, потому, что я ни капли не скучал по лицейским годам. Во-вторых, потому, что по натуре своей я одиночка, который привык таскать в кармане книжку, но так и не удосужился обзавестись учетной записью в «Фейсбуке». Эдакий затворник, не очень-то приспособившийся к эпохе поборников кнопки «лайк». Ну и, наконец, потому, что быстротечное время совсем меня не пугало. Я не впал в уныние, когда отметил свое сорокалетие и когда у меня побелели виски. Сказать по чести, мне даже не терпелось постареть, потому как это означало отдалиться от прошлого, не имеющего ничего общего с потерянным раем, но казавшегося мне эпицентром драмы, от которой я убегал всю свою жизнь.
Первый