Ключи от Стамбула. Олег ИгнатьевЧитать онлайн книгу.
на старый лад, полумерами, ставя заплатки на старые дыры!
– Нет ничего хуже полумер, – после короткого раздумья проговорил Игнатьев. – Крепостное право отменили, а землю крестьянам не дали. Отец пишет, что о выкупе земли они и слышать не хотят. Оброков исправно не платят. Нашего соседа Вильепольского опять покушались убить; на этот раз отравленными патронами.
– А вы говорите «в деревню»! – покачал головой Владимир Егорович и огорчённо нахохлился. – Что за жизнь между такими разбойниками! Но с точки зрения доходности хозяйства, вы, конечно, правы: надо непременно жить в деревне. Постоянно.
– Иначе ничего не выйдет, – добавил Николай Павлович.
– Теперь правительству надо приняться за управление самым энергичным образом, – заметил Энгельгардт.
– Не столько энергичным, сколько единственно верным, – счёл нужным уточнить Игнатьев. – Иначе дело можно довести до торжества либерализма с его развратом и смертоубийством.
– Вот будет ужас! – воскликнул Энгельгардт и как-то пугливо, по-бабьи, приложил к щекам ладони. – Не приведи Господь.
– Допустить разгул страстей в России – это всё равно, что проснуться в обнимку с разлагающимся трупом, – не боясь скомпрометировать себя цинично-мрачным предсказанием, более чем жёстко проговорил Николай Павлович.
Под утро буря унялась, и Владимир Егорович взошёл на борт «Тамани», направлявшейся в Одессу. Вместе с ним Игнатьев отправил большую пачку табаку, написав в приветной «грамотке», что сорт другой, но качество не хуже прежнего. Он знал, что для отца такой подарок лучше всякого письма. Сам Николай Павлович не курил и был доволен этим обстоятельством. Хватит с него секретарей-курильщиков. Когда бы в канцелярию ни заглянул, там – хоть топор вешай: синё от дыма.
Глава II
Январские балы закончились, но в свой приёмный день, в четверг, Игнатьев, как обычно, уделял время просителям и частным лицам, желавшим «личного общения» – по самым разным поводам. В посольстве настежь открывались двери, и всякий, с улицы, имел возможность повидаться с Николаем Павловичем, а то и прошение подать по сугубо сложным, «заковыристым» делам. Он вообще старался быть доступным, так как искренне считал, что лишь таким путём можно добиться нужных ему сведений. Вплоть до особых – секретных. Полковник Франкини сказал, что французские агенты используют фотоателье братьев Абдулла в своих конспиративных целях давно и, похоже, успешно.
– Мне хочется разворошить это гнездо, – честно признался он. – Орудуют под самым нашим носом.
Игнатьев понимающе кивнул.
– С этим мы всегда успеем. А пока отслеживайте всех, кто там бывает. Всех до одного. Может быть, выйдем на след Протокола.
Виктор Антонович прищёлкнул каблуками.
– Есть отслеживать.
Ему не надо было объяснять, что любое посольство, особенно посольство крупной европейской державы, это огромная лабораторная колба с перенасыщенным