Я защищал Ленинград. Артем ДрабкинЧитать онлайн книгу.
громадный. В нашей палате лежало семь человек, все «грудники». Помню, ходячие раненые принесли с Бадаевских складов патоку вместе с землей, рассказывали, что там все сгорело. В госпиталь я поступил 22 августа, а выписался числа десятого октября. Числа семнадцатого мне нужно было явиться в «распред» на Фонтанку, 90. Вот я явился туда, меня раздели на комиссию. Там спрашивают: «У вас есть, где здесь жить?» Я отвечаю, что да, я питерский, живу с мамой. Они говорят: «Ну вот, получите паек и на две недельки домой». Так я три или четыре раза ходил «на две недельки», пока у меня все не заросло. Кажется, в конце февраля 1942 года пришел покупатель из 70-й стрелковой дивизии (впоследствии – 45-я гвардейская сд) и забрал меня с собой. Самые страшные дни блокады я провел дома с мамой. У нее была карточка служащей, конечно, это не иждивенческая, но тоже совершенно не достаточная для выживания. Спасались мы благодаря сделанным впрок запасам и моему пайку. В госпитале мне сказали: «У вас задето легкое, поэтому надо бросить курить». Раз надо, я и бросил. Мне в день полагалась по пачке папирос «Звезда» – были такие хорошие папиросы. Каждый день мама ходила на Кузнечный рынок и меняла папиросы на хлеб. Конечно, организм у меня был ослаблен, но по сравнению с другими – все же более-менее.
В 70-й дивизии я служил во взводе разведки артиллерийского полка, которым командовал Кадацкий. Сперва был рядовым, а потом присвоили звание младшего сержанта и назначили командиром отделения. Я еще не совсем поправился и поэтому только значился разведчиком, а пока посадили на телефон при штабе. Дивизия стояла во втором эшелоне. Наше подразделение располагалось в Рыбацком. Приказ № 227 «Ни шагу назад» нам прочитал политработник, мы пропустили его мимо ушей. Это был обыкновенный приказ, для меня он ничего не давал потому, что я знал, что я должен делать – вот и все. У нас была такая организация «Смерш», они часто вызывали и спрашивали: «Что у вас говорят? Расскажите, пожалуйста, какие у солдат мнения, разговоры?» Я говорю: «Нормальные». В общей массе, конечно, были такие люди, но были и другие люди: если они видели, что кто-то переходит к немцам, так они по этим, своим же товарищам, стреляли. Особенно это было в 1941–1942 годах, а с 1943 года, особенно после Курской битвы, все было уже наоборот. Изменилось мышление у солдат, они поняли, что тоже могут побеждать. Вероятно, обстоятельства толкают людей, которые не очень уравновешенные, не очень преданные. Им безразлично, что, чего и как, они согласны на все, лишь бы сохранить свою драгоценную жизнь. А есть люди другие, перед ними одно – долг. Вы знаете, такое слово было: «надо», так вот люди жили и таким словом – «надо». Я лично вот такой товарищ, который слушал, что такое «надо».
С 25 на 26 сентября 1942 года мы переправились через Неву и высадились на вторично захваченный «Невский пятачок». Переправлялись на различных плавсредствах. Лично я переплывал Неву на плоту, на нем нас было не больше десяти человек. У самого берега в нас попали, но тут было уже мелко. Наверно, были жертвы, но меня не задело. Выбрался на берег, здесь