Стук-стук, я твой друг. Ирина БоброваЧитать онлайн книгу.
идёт так быстро, что выгорает мозг. Как я уже сказал, они принимают внешнюю форму любого, кто рядом с ними меняет внутреннее излучение. Знаешь, Кирп, я много думал о них, но так и не нашёл решения проблемы. Единственное, что пришло в голову – это непроницаемые стены вокруг.
– Но такие стены только в отстойниках, – прошептал Кирпачек, с ужасом вспоминая свой единственный визит в место, где содержались опасные для общества члены. Те, кто встал на путь безумия.
– Да, только туда не проникают волны чувств, но те, кто там находятся, никогда не станут полноправными гражданами. Они распадаются так быстро, что порой невозможно определить, какой была задумана их форма в первоначальном варианте. У этих, – он кивнул на привязанных к кроватям больных, – есть шанс.
– Святая вода?
– Да. Святая вода, чеснок, токсичные розы – всё это снижает скорость внешних реакций, позволяя несчастным какое-то время не просто жить, но и сохранять стабильность. Мне кажется, что алкоголь и наркотики блокируют каналы восприятия чужих состояний, позволяя несчастным хоть какое-то время сохранять свой естественный внешний вид. Идите, друг мой, – Гундарго вздохнув, отвернулся к окну. – Я ещё понаблюдаю.
Кирп вышел из палаты, присел на ободранную коридорную кушетку, каким-то чудом ещё не занятую – скорее, освободившуюся по причине высокой смертности. То, что ЧЕЛОВЕКАМИ не рождаются, ЧЕЛОВЕКАМИ становятся – было для него страшным откровением. Он уже не относил этих монстров в разделы мифов и сказок. Вампир понял, что каждый их тех, кого он видел ежедневно, с кем сталкивался на улицах, в транспорте, может встать на путь ЧЕЛОВЕЧНОСТИ.
Тело гудело, хотелось забыть и этот разговор, и самого Гундарго, и ещё – никогда не вспоминать о ЧЕЛОВЕКЕ.
Мысли впервые за день сменили направление. Кирпачек вдруг вспомнил о том, как он оказался в этой, существующей вопреки всем санитарным нормам, больнице.
После того памятного дня в родительском поместье, когда ему впервые привиделся ЧЕЛОВЕК, в жизни молодого вампира произошли такие изменения, что порой он задумывался, а было ли всё это на самом деле: Чертокуличинск, визжащие порося в поместье отца, и всё остальное? Настолько его теперешняя жизнь отличалась от всего, к чему он привык, что знал о мире вообще и о людях всех национальностей в частности. Теперь и гномы, и бесы, и черти, и каменные великаны, и даже деревенские ведьмы уже казались ему похожими – одной слившейся людской массой. Так город перемалывал видовые особенности, усредняя, подгоняя под неизвестную никому норму, добиваясь одинаковости всех и вся.
Последний день в родном провинциальном захолустье был таким, какими были бы все предыдущие и, наверняка, все последующие дни тоже, если бы Кирп остался в Чертокуличинске, как того хотел отец.
Глинни понесла на кухню бешенку, собранную в лесу, пообещав вкуснейшее жаркое из припасённого кусочка поросячьей грудинки. Кирпачек улыбнулся ей вслед, и направился в город. Решил встретиться