Не к ночи будь помянута. Часть 2. Надежда Валентиновна ГусеваЧитать онлайн книгу.
только диву давался, по какому принципу Маврин составлял свою библиотеку!
Тут с нижней полки выполз пыльный коричневый Максим Горький со своим несчастным «Детством» и тихо представил мне в развороченном нутре два кусочка в фольге.
«Фауст» Гёте предостерёг меня словами:
«Ты в близорукости не одинок,
Так смотрите вы все на это дело.
А нужен взгляд решительный и смелый,
Пока в вас тлеет жизни огонек»
Но "Фауст" оказался пуст как неудачный лотерейный билет, и я сунул его на место.
Сальвадор Дали возник из шикарной книги в суперобложке, пошевелил тараканьими усами и попенял мне:
«Стыдно, стыдно вам, Читатель, пукать с давних пор, так и не удосужившись поинтересоваться, как протекает это действо и как его надобно совершать…»
Лучше бы дощечками запасся, художник, блин, на букву «х», чем учить людей пускать ветры!
Наконец мне снова улыбнулась удача. В «Русских импрессионистах» нашлись здоровенные дощечки, прямо таки доски, причём безо всякой фольги.
А тут подвернулась и «Сокровищница Эрмитажа». Я с интересом залез в неё. Дощечки были бережно обёрнуты тонким бархатом и только потом фольгой. Были они небольшими. Но сразу было видно, эти – самые ценные и, возможно, самые древние.
Ну вот, собственно, и всё. Я прибрался в шкафу, расставил всё, как было, увязал отложенные книги в какую-то то ли скатерть, то ли занавеску и направился к выходу.
В доме стояла тишина. За окном медленно кружились снежинки. Атмосфера Нового Года, мать его.
Волоча за спиной узел с книгами, я спустился по лестнице на первый этаж, раскрыл дверь во двор и… невольно вскрикнул.
Прямо на пороге стояла женщина. Я успел заметить только норковую шубку и прищуренные глаза.
Женщина молниеносно взмахнула рукой и чем-то коснулась моего запястья.
Я заорал от боли и упал на крыльцо.
9
Восточный торговец навёл меня на ряд размышлений. Лёжа на своей тощей постели и прислушиваясь, как из-за стены доносятся диалоги очередного сериала о несчастной женской доле, я вспоминала его слюнявый рот и влажные глаза и старалась отнестись к нему без отвращения, подставляя его как необходимую подпорку в своих мыслях о дальнейшем существовании.
Собственно, сам торговец в этом отношении был не очень полезен. Что мог привнести в мою судьбу несчастный пожилой продавец мандаринов, обременённый семьёй неудачников? Толку от такого, что от козла молока.Но рациональное зерно в этой случайности несомненно было.
У меня не было документов, не было медицинского полиса, а всё моё образование формально равнялось элементарной грамотности. Никто не торопился брать меня на работу. Почти за неделю поисков меня согласились взять только в три места: вычистить коровник в частном секторе у одного местного куркуля, разгрести снег во дворе и посидеть с двумя детьми цыганки, пока она мотается по своим делам.
Идти на первые два значило совсем себя не уважать. Согласилась только на третье,