Кайноzой. Сергей ЛукьяненкоЧитать онлайн книгу.
восстают.
– Весь вагон? – тихо спросил Найд.
Я кивнул.
– Ты всех убил? – уточнил Найд.
Я вздрогнул.
– С ума сошёл? Нет, конечно. Одного, увы, пришлось. Вагон изолировали. Надо бы кваzи подтянуть, но в принципе опасности нет. Вагонные двери им не выбить.
– Кваzи не любят ездить ночными поездами, – сказал Найд. – Считают это пустой тратой времени. Я… мы… ехали утренним экспрессом.
– Ну, кто-то найдётся, – сказал я. – В общем, ты не волнуйся. Ложись спать.
– Ты же спать не будешь?
Я покачал головой.
– Тогда я тоже, – решил Найд.
– Как хочешь. Но не спать будешь лёжа и под одеялом.
Найд хмуро посмотрел на меня, но всё-таки забрался под одеяло, лёг, глядя на меня. Я пригасил свет, облокотился на столик, глядя в окно.
И впрямь – тьма, пустота, холод. Весна выдалась ранняя, но холодная. И где-то там бродят, добывая себе пропитание, восставшие…
– Я не знаю, хочу ли в Питер, – тихо сказал Найд.
– Сам напросился, Саша. А мог остаться с Настей…
– Нет.
– Или с Маркиным. У него сын – твой ровесник…
– Можно я подумаю? – сонно спросил Найд. – Остаться у чужих людей в Москве и целый месяц ходить в чужую школу. Или поехать в Питер и целый месяц не ходить в школу… Я подумал! Всё-таки лучше в Питер.
Найд уснул через пару минут.
Ещё через четверть часа я тихонько вышел из купе. Зашёл в туалет и вымыл мачете. Потом прогулялся в сторону мёртвого вагона, убедился, что двери туда перекрыты, в тамбуре дежурят проводник, пара крепких мужиков и женщина-кваzи – нашли всё-таки одну. Со стороны вагона-ресторана, как отчитался проводник, тоже всё было надёжно перекрыто и охрана выставлена.
И, как ни странно, меня это успокоило. Настолько хорошо, что, вернувшись в купе, я запер дверь, разделся, лёг и мгновенно уснул.
Я позвонил в дверь ещё раз. Как будто наклеенной на дверь пластиковой ленты с надписью «опечатано» мне было мало. Постоял, глядя на номер квартиры, – винтики, которыми были прикручены латунные цифры, ослабли. Захотелось достать отвёртку и подкрутить. Только зачем?
Тихонько приоткрылась соседняя дверь. Выглянула соседка, я её немного знал. Однажды она застала нас с Олей целующимися в подъезде – и посмотрела столь сурово, с таким неодобрением, будто Ольге было не двадцать лет без малого. Мы тогда не выдержали, захохотали, а Ольга сквозь смех сказала: «Добрый вечер, Марья Захаровна!»
– Добрый вечер, Марья Захаровна, – сказал я.
В глазах тётки мелькнуло узнавание.
– Денис! Ох, Денис, горе-то какое!
Голос у неё сразу изменился. Есть такие женщины в годах, которым доставляет удовольствие сообщать о неприятностях. Кто-то заболел, умер, собака убежала, канализационную трубу прорвало, горячей воды две недели не будет, гречка подорожала – что угодно годится. Причём сочувствие из них прямо-таки сочится, но вперемешку со смакованием, с радостным возбуждением. Наверное, для таких самое большое горе, что они сами по себе попричитать на похоронах не смогут.
Хотя,