Драйзер. Русский дневник. Теодор ДрайзерЧитать онлайн книгу.
вечер упорядочивала свои записи и печатала их на пишущей машинке, придавая заметкам вид дневника.
Несколько лет спустя Кеннел так вспоминала о своем необычном соглашении с Драйзером: «Он дал мне указание писать в дневнике «я», имея в виду себя. Но при этом он предоставил мне полную свободу изложения – за исключением отдельных напоминаний о том, что надо обязательно отразить в записях то или это»[1]. (На самом деле Кеннел иногда отклонялась от этой программы и подавала собственный голос, описывая действия Драйзера или обращаясь к нему с краткими вопросами.) Драйзер также попросил Кеннел печатать дневник под копирку, надеясь, что позже она поможет ему в подготовке записей к публикации. Кеннел усердно работала над выполнением этой задачи в течение всех 68 дней поездки. Она каждый вечер печатала записки, напрягая портативную пишущую машинку Corona до тех пор, пока у той не порвался привод (это вынудило Драйзера совершить безумный набег на крохотную ремонтную мастерскую в портовом городе Батум на Черном море). Иногда Кеннел тратила лучшие утренние часы на то, чтобы перепечатать объемные записи, сделанные накануне. В конце путешествия, как она позже вспоминала, был предпринят штурм, «чтобы закончить написание ежедневных заметок и на границе передать полный дневник путешествия моему работодателю»[2].
Позднее Драйзер добавил текст Кеннел в дневник, который вел сам; кроме того, он нарезал, упорядочил, переработал и расширил эти заметки в соответствии с собственными целями.
К своей рабочей нагрузке Кеннел добавила написание второго, секретного дневника. В нем она записывала разговоры и отмечала события, не включенные в текст, который Драйзер увез с собой. Позднее, работая над собственной книгой о пребывании романиста в России, «Теодор Драйзер и СССР» (Kennell R. Е. Theodore Dreiser and the Soviet Union. A First-Hand Chronicle. N.-Y.: International Publishers, 1969), Кеннел обратилась к этим записям за эпизодами, которые, как она отмечает, были основаны на ее собственных, а не на официальных заметках[3]. Заметки Кеннел не сохранились, но можно предположить, что они содержали описание более приватных моментов общения с человеком, которого она назвала «дорогой босс».
В Государственном архиве Российской Федерации в Москве сохранилась часть копии того дневника, который Рут Кеннел печатала для Драйзера. К бумагам прилагается сопроводительное письмо, адресованное начальнику бюро ВОКС по приему иностранцев Ярошевскому. В письме Кеннел объясняет характер этого документа: «Вы увидите, что записи следуют по порядку как в дневнике, причем последние страницы являются первыми по времени. Иными словами, заметки следует читать снизу вверх, с восьмого ноября по тридцатое ноября. Некоторые страницы из записей первых двух дней отсутствуют». Она дает обещание «по возвращении закончить печатание заметок и после этого отдать их»[4]. Кеннел выполнила свое обещание, при этом не сообщив Драйзеру, что передала большую часть его дневника
Ibid., р. 183.
Там же, с. 109. Различия между этими двумя текстами можно увидеть на примере изложения интервью, которое Драйзер взял у архиепископа Платона (имеется в виду деятель так называемого обновленчества архиепископ Н. Ф. Платонов). Для этого нужно сравнить запись в дневнике от 30 ноября 1927 года с версией Кеннел, которая приведена в книге Theodore Dreiser and the Soviet Union на c. 109–112.
Недатированное письмо Кеннел Ярошевскому, Государственный архив Российской Федерации, Москва. Дневник и письма, которые я обнаружил в российских архивах, придают дополнительное измерение сложным взаимоотношениям между Драйзером и Кеннел.