Распыление 2. Полуостров сокровищ. Татьяна и Дмитрий ЗиминыЧитать онлайн книгу.
– Машка критически оглядела свою курточку. – Базиль, у вас не найдется старенького платочка? А лучше – двух.
– Как не найтись… – учитель запустил пальцы в жилетный карман. – Годится?
Одним платочком – ветхим, с размухренными концами, – она повязала голову, спрятав волосы и плотно обмотав шею. Из второго соорудила узелок, напихав в него какой-то ерунды из рюкзачка. Затем, прижав узелок к груди худыми бледными лапками, посмотрела на нас несчастными, полными слез глазами и пролепетала:
– Пропустите, дяденьки, с тетушкой проститься. Одна она у меня, сиротинушки… – и шмыгнула носом.
– Гениально! – похвалил учитель. – Сейчас, сейчас… – скинул свой любимый плащ, вывернул его наизнанку, швами наружу, и снова надел.
Изнутри кожа василиска была покрыта налезающими одна на другую заплатами, жжеными проплешинами и бесчисленными карманами. Из некоторых торчали непонятные предметы. В других, плотно застегнутых на пуговицы, что-то шебуршало и пыталось выбраться. Из одного даже показался глаз на стебельке, но Лумумба прихлопнул его ладонью, и глаз спрятался.
Затем, зачерпнув под забором горсть белесой пыли, наставник стал втирать её в щеки, в бакенбарды, в руки… Машка уже тащила откуда-то сучковатую палку. Взяв её, бвана совершенно преобразился. Плечи сгорбились, колени ослабли, ноги скрючились колесом, в руках появилась неуверенная дрожь, а глаза закатились, явив миру одни белки.
– Подайте на пропитание слепому страннику Василию… – загундосил Лумумба, выбивая палкой частую дробь по мостовой.
Я невольно улыбнулся.
– И я! И я горазд!
Минутку подумав, я расслабился. Убрал из глаз малейший проблеск мыслей. Приподняв брови, сделал взгляд наивным и чистым, как весенняя лужица. Потом выправил из штанов рубаху, скосолапил ступни, а указательный палец засунул в рот, пустив из уголка слюну.
Рядом с нами остановилась толстая, в белом переднике, тетка. Подмышкой у нее была зажата корзина, в которой негромко гоготал откормленный гусь.
– Откуда идете, калики перехожие?
– С Урала, – тоненьким детским голоском пропищала Машка. – Слышали, в Мангазее молочные реки текут, между кисельных берегов. Вот, пришли своими глазами убедиться. А тятенька на ощупь осознает, – она, склонив голову в платочке, трогательно прижалась к Лумумбе. – Тятенька от злого колдуна пострадал. Зрения лишился и кожа вся, как есть, почернела… А братца моего ребеночком с печки уронили. С тех пор ум у него напрочь отшибло, на одних базовых рефлексах существует.
Икнув, я подпустил слюны и возвестил басом, смачно обсасывая палец:
– Жрать. Срать, спать, драть…
– Тихо, тихо, Иванушка, – Маша погладила меня по плечу. – Вот пойдем сейчас на площадь, я куплеты буду петь, а тятенька Илиаду на память почитает. Денежку заработаем – купим тебе пирожок. А пока, братик, камешек поглодай. Авось, голод и утихнет…
Тетка всхлипнула и утерев слезу могучим кулаком, полезла в недра обширных юбок. Затем протянула Машке монетку.
– Спасибо, добрая женщина, – поклонился в пояс бвана,