Гроза Византии (сборник). Александр КрасницкийЧитать онлайн книгу.
Высокие минареты, пристроенные к церкви турецкими султанами, придали смешанный, неопределенный характер зданию; кроме того, наружность обезображена тяжелыми контрфорсами; христианский крест на вершине главного купола заменен, по приказанию султана Амурата III, луной. Замечательно, что многие мозаичные изображения, несмотря на старания турок, скоро освобождаются из-под окраски и остаются незабеленными, так, например, сохранился образ Святой Богородицы в алтаре.
Такова Святая София в Константинополе в прежнем своем виде.
8. Здание на песке
Вот каков был Новый Рим по своему великолепию. В своем внешнем облике он превзошел даже древний Рим и стал, действительно, столицею мира, но во внутренней, духовной стороне он мало чем уступал своему первообразу.
Мы уже видели, каким был Рим в период начала своего падения, но это был Рим языческий, боровшийся всеми силами с новым мировоззрением – и павший в этой борьбе. Константинополь, заняв место Рима, перенес на себя и все характерные его особенности. Это был тот же Рим, но – увы! – христианский… Впрочем, и в отношении порочности Новый Рим, несомненно, превзошел старый… Население города, собравшееся с разных сторон мира, разнородное, разнохарактерное, не связанное племенными узами или общими интересами, соединяло в себе все пороки европейского, еще не успевшего вполне освободиться от языческих веяний, человечества с дурными качествами азиатского мира. В нем тесно были переплетены стремление к роскоши с кровожадностью, чувственность с ложным благочестием, спесь с низкопоклонством. Страсть к зрелищам, волнующим кровь, разжигающим фантазию, вызывающим возбуждение, переходила с арены и ипподрома в жизнь и народа, и высших слоев общества, и в политику, и даже в то, что, казалось бы, должно было быть для всех неприкосновенным – в религию. Сразу породилось множество сект, главари которых искажали серьезность христианского вероучения и увлекали за собой не установившихся еще в правилах веры людей. Шли бесконечные и в то же время совершенно бесполезные, ничего не выяснявшие религиозные споры, сами императоры принимали в них иногда чересчур горячее участие, так как считали себя главами не только государства, но, по примеру Константина Великого, и церкви.
Другого рода смуты вызывались то честолюбивыми полководцами, добивавшимися для себя – очень часто не без удачи – императорской короны (в Византии, так же, как и в Риме, не было установлено полного порядка престолонаследия), то различными временщиками, куртизанками, фаворитами и фаворитками, то, наконец, самими императрицами, дарившими свою любовь не супругам, а первым, кто им успел понравиться, а вместе с любовью и императорскую корону.
Бывали случаи, что, по милости императриц, на византийский престол вступали простые дворцовые слуги. Так, известно, что предшественником Юстина – простого солдата – был дворцовый служитель Анастасий, понравившийся императрице Арианне тем, что у него один