Балканы: окраины империй. Андрей ШарыйЧитать онлайн книгу.
пусть и стала лишь республикой в составе югославской федерации. Коммунисты, кстати, первыми признали македонских славян отдельным народом – в отличие от властей Греции, называвших их славофонными греками; в отличие от властей королевской Югославии, придумавших наименование “южные сербы”; в отличие от властей Болгарии, считавших македонские земли западноболгарскими. Соответствующую резолюцию о македонской нации Коммунистический интернационал одобрил в 1934 году. “Это было важным международным признанием самобытности македонцев, – писал главный македонский историк Блаже Ристовски. – Но Коминтерн не создал своей волей нацию, а лишь поддержал ее борьбу”.
Академику Ристовски, встречаясь с ним в 1999 году в Скопье, я не перечил, лишь вставлял в его речь вежливые уточнения благожелательного иностранца. Но вот в Софии и Афинах вопросы о том, сколь оправданно само существование страны под названием “Македония” и кто именно в ней живет, считают актуальными, а в Тиране пекутся о правах проживающих в Македонии албанцев. Греция почитает Александра Великого своим, и больше ничьим, сыном, а его Македонское царство – античным греческим государством, с чем не рискнет спорить ни один здравомыслящий историк. В Афинах не устают напоминать о том, что в ту пору, когда “настоящей Македонией” правил Александр, бо́льшую часть территории современной страны со спорным названием занимало пусть вассальное, но вполне отдельное Пеонское царство. В Болгарии уверены: македонское прошлое – составная часть болгарской истории; македонский язык, кодифицированный волей компартии Югославии, является диалектом болгарского, разновидностью его литературной нормы, а македонцы – ветвь могучего болгарского древа. В Сербии напоминают: самый славный правитель династии Неманичей, Душан IV Сильный, в середине XIV века правил своим славяно-греческим царством именно из Скопье. Большую часть XX столетия земли Республики Македония оставались, да и сейчас формально являются, канонической территорией Сербской православной церкви, а образованную в 1967 году Македонскую православную церковь, которую поддерживает правительство страны, в христианском мире не признают.
Мой приятель Благоя (мы сидим в кафе на центральной площади Скопье), теоретизируя на национальные темы, подводит черту: “Греки не признают нашего названия, болгары не признают нашего языка, сербы не признают нашей церкви. Где искать друзей?” Такие поиски и правда весьма затруднены. В начале 1990-х, стоило Югославии развалиться, Болгария установила с новой республикой на востоке своих границ внешне равноправные, но покровительственные отношения, основанные на понимании того, что два болгарских, по сути, государства лучше одного, а македонцы о своей национальной идентичности пусть думают что хотят. Греция тут же вступила с Македонией в затяжной, почти на три десятилетия, конфликт по поводу официального названия страны и ее государственной символики. Эпизодами спора греков и славян стали торговое эмбарго, многотысячные демонстрации патриотов по обе стороны границы, препирательства в газетах и на