Пуговица Дантеса. Виктор СенчаЧитать онлайн книгу.
Наталью Николаевну к себе на квартиру (находившуюся в казармах на территории Кавалергардского полка). Когда та явилась, хозяйки дома не оказалось, зато гостью поджидал кое-кто другой… Далее предоставим слово тем, кто знал об этом не понаслышке, а, скорее всего, от самой Пушкиной.
Из письма барона Фризенгофа (мужа сестры Натали – Александры Николаевны) от 14 марта 1887 года: «…Ваша мать получила однажды от г-жи Полетики приглашение посетить ее, и когда она прибыла туда, то застала там Геккерна вместо хозяйки дома; бросившись перед ней на колена, он заклинал ее о том же, что и его приемный отец в своем письме. Она сказала жене моей, что это свидание длилось только несколько минут, ибо, отказав немедленно, она тотчас же уехала» [41].
Почти то же самое рассказывала и княгиня В.Ф. Вяземская[25]:
«Мадам [Полетика] по настоянию Геккерна пригласила Пушкину к себе, а сама уехала из дому. Пушкина рассказывала княгине Вяземской и мужу, что, когда она осталась с глазу [на глаз] с Геккерном, тот вынул пистолет и грозил застрелиться, если она не отдаст ему себя. Пушкина не знала, куда ей деваться от его настояний; она ломала себе руки и стала говорить как можно громче. По счастию, ничего не подозревавшая дочь хозяйки дома явилась в комнату, и гостья бросилась к ней» [42].
Наталья Николаевна была настолько потрясена случившимся, что поначалу так и не решилась рассказать обо всём мужу. (Со слезами на глазах она смогла об этом сообщить по секрету лишь княгине Вяземской, а чуть позже – и сестре Александре.) Однако шила в мешке не утаишь: вскоре об этом узнал и Пушкин. Трудно передать ту бурю чувств, которая овладела рассерженным мужем. Первыми приняли удар листы писчей бумаги.
Из неотправленного письма Пушкина барону Геккерену:
«…Вы, барон, – Вы мне позволите заметить, что ваша роль во всей этой истории была не очень прилична. Вы, представитель коронованной особы, вы отечески сводничали вашему незаконнорожденному или так называемому сыну; всем поведением этого юнца руководили вы. Это вы диктовали ему пошлости, которые он отпускал, и глупости, которые он осмеливался писать. Подобно бесстыжей старухе, вы подстерегали мою жену по всем углам, чтобы говорить ей о вашем сыне, а когда, заболев сифилисом, он должен был сидеть дома, истощенный лекарствами, вы говорили, бесчестный вы человек, что он умирает от любви к ней…»[43]
Задуманный Геккеренами «мат» сорвался. Любезность Натали быстро сменилась холодностью. Французу было указано на дверь; Пушкины прекратили все сношения с «шаромыжником». Даже в собственных глазах Дантес оказался унижен и растоптан…
До рокового вызова Дантеса оставалось три месяца…
«…Для министров (не военных), обер-камергеров, гофмаршалов, старших распорядителей, главных виночерпиев… предписанная форма платья предполагает темно-зеленое сукно с красным воротником и соответствующими манжетами. Фасон, используемый в настоящее время, имеет расшитый золотом воротник, манжеты и отделки карманов: широко для упомянутых
Вяземская, Вера Фёдоровна (ур. княжна Гагарина, 1790–1886), княгиня; в 1811 году вышла замуж за П.А. Вяземского.