Врата Анубиса. Тим ПауэрсЧитать онлайн книгу.
ему все равно уже нечего терять, так почему бы и не выяснить, чего хочет кукла. Дойль остановился в нескольких ярдах от балагана, скрестив руки на груди.
– О чем это ты, Панч? – спросил он.
– О! – воскликнула кукла, хлопая в деревянные ладоши. – Ты иностранец! Прекрасно! Но ты не сможешь поговорить с Панчем раньше, чем окончится представление. Садитесь, пожалуйста, ваша светлость. – Кукла радушно указала на мостовую: – Ложа для вас и вашей спутницы!
Дойль растерянно посмотрел по сторонам.
– Моей спутницы? – спросил он, чувствуя себя партнером клоуна в цирковой репризе.
– О да, – прочирикала кукла, – мне кажется, я узнал Леди Нищету. Так ведь?
Дойль пожал плечами и сел, надвинув на глаза шапку. «Какого черта, – подумал он, – я все равно не собирался возвращаться к лодке раньше одиннадцати, значит, у меня в запасе минимум полчаса».
– Прекрасно! – воскликнула кукла, пристально изучая немногочисленное сборище оборванцев перед балаганом. – Теперь, когда ваша светлость почтили нас своим присутствием, мы начинаем представление Тайного Волшебства, или Новое Представление Панча.
Послышались унылые звуки старой шарманки – хрипя и громыхая, шарманка неуверенно выводила нечто, возможно, некогда и бывшее бодрой танцевальной мелодией. Дойль подумал, что в балагане, должно быть, не один человек, а больше – ведь на сцене сейчас уже две куклы, а кто-то еще играет на шарманке.
Ну разумеется, как всегда, вторая кукла – это Джуди. Дойль, отупевший от голода и усталости, смотрел, как куклы то объясняются в любви, то бьют друг друга палкой.
Все одно и то же. Интересно, почему эта заезженная дурацкая пьеса – Новое Представление Панча? Сначала Панч, напевая, успокаивал плачущего младенца, а затем швырял его головой о стенку и выбрасывал в окошко. Далее Панч сообщает об этом Джуди, та лупит Панча чем ни попадя, и Панч ее убивает.
Дойль зевал от скуки и надеялся только на то, что представление не слишком затянется. Солнце пробилось сквозь тучи, начало припекать, и старое засаленное пальто на солнцепеке тошнотворно завоняло рыбой.
На подмостках появилась еще одна кукла – клоун Джон. Но в данной версии этой вечной истории имя клоуна звучало как-то иначе – Дойль не смог разобрать, – нечто вроде Хорребин. Кукла вышла на ходулях.
Действительно, актуальная сатира, подумал Дойль. Во время своих утренних скитаний по рынку он часто видел клоуна на ходулях, а эта кукла была его точной копией, и в ней тоже было нечто кошмарное. Клоун с наигранной суровостью расспрашивал Панча, что тот собирается делать дальше.
– Ну как же, я собираюсь пойти к констеблю и попросить его упрятать меня под замок, – печально отвечал Панч. – Такому подлому убийце, как я, место на виселице.
Панч читает мораль? Это что-то новенькое, подумал Дойль.
– А кто надоумил тебя идти к констеблю? – спрашивал клоун, кое-как освобождая одну руку от ходули и тыча ею в Панча. – Кто сказал, что ты должен быть повешен? Полиция? Или тебе жить надоело?
Панч