Римская рулетка. Игорь ЧубахаЧитать онлайн книгу.
щекотала лицо и руки, и вообще весь вид бывалого идеалиста заставлял усомниться в главенстве духовного величия над материальной непрухой. Стоило отодвинуть ладони от ушей, как из комнаты доносился голос Анатолия Белостока, по паспорту – Анатолия Беляша, а в пределах данной квартиры – Магистра Белого.
– И смешается кровь отроковицы невинной из племени, враждебного расе арийской! – торжественно и нараспев повторяли за Магистром несколько надтреснутых молодых голосов. Затем слышалось чоканье, как будто в соседней комнате поминали кого-то или справляли свадьбу.
Святослав Хромин притянул к себе стоящий прямо на грязном линолеуме телефон, поднял трубку и набрал простой номер из двух цифр. На второй Святослав задумался, не дал диску повернуться и нажал на рычаг аппарата.
«Что я им скажу? Что у меня в квартире завелась тоталитарная секта? Как тараканы, что ли, сами?»
С Анатолием Белостоком Хромин познакомился, как это ни смешно звучит, в парикмахерской. Не так просто, как кажется, подстричь бороду, если это не мальчишеский кустик, а настоящая православная борода. В непрекращающихся духовных исканиях между Бердяевым и Булгаковым Святослав как-то обнаружил парикмахерскую недалеко от Лавры, где на его глазах какой-то шустрый еврей равнял бороды жизнерадостным священникам, а в прейскуранте черным по белому значилось: «Бритье и стрижка бород и усов». Очередь оказалась совсем невелика, вернее, ее составлял один-единственный детина, пожалуй, ровесник Хромина, но не в пример внушительнее, хотя скорее материально, нежели духовно. Пятнистый, защитного цвета комбинезон на детине был застегнут наглухо, высоченные, похожие на сапоги черные ботинки и густая, нуждающаяся в очередной стрижке борода странно смотрелись при совершенно голом черепе.
– Садись, папаша! – дружелюбно рявкнул лысый. – За мной будешь! – и поглядел испытующе, словно Хромин должен был его узнать и, как минимум, попросить автограф.
Хромин сел в продавленное креслице.
– Сам, что ли, из попов? – осведомился человек в комбинезоне. – Белосток! Бу знакомы!
– Хромин. Историк, – коротко, не зная, как себя держать, пояснил Святослав.
– Историк? – восхитился Белосток. – Это, что ли, из этих?…
К «этим» собеседник отнес прошедших через приемную, переговариваясь, двух веселых батюшек. Один рассказывал про сбор подберезовиков в Дибунах, другой косился на Белостока, не замедлившего вскрикнуть:
– Бог помощь вам, попики любезные! – после чего поднялся, хрустнув плечами, и, без малого не своротив макушкой притолоку, протопал в зал, откуда тут же загремело: – Ну, здравствуй, Мойша! Что же я в тебя такой влюбленный?!
Надо было тогда же, и уйти, подумал Хромин. Ничего бы, походил денек с нестриженой бородой.
– Тебе куда, историк? – взревело за левым плечом, когда Хромин вышел из парикмахерской причесанный, ухоженный и пахнущий одеколоном шустрого еврея. – Давай подвезу! Давно бы спалили цирюльню, да Мойшу люблю! Но странною любовью! – захохотал Белосток.
Точно