Мурка, Маруся Климова. Анна БерсеневаЧитать онлайн книгу.
если разговаривать скучно, давай чем-нибудь другим займемся, – заявил Сергей. – Чем-нибудь менее осмысленным.
– Сережа, ты что, перестань! Ну зачем мы на кухню вышли? Лучше бы я тебе в постель чаю принесла! Маруся вот-вот вернется, а ты…
– Если до сих пор не вернулась, то вот-вот не вернется. Наверное, перестала как ежик в клубок сворачиваться и общается наконец с одноклассниками. Пойдем тогда в спальню, раз здесь боишься, только поскорее, а?..
– Я не боюсь, я…
– Если бы ты знала, как я тебя люблю, родная моя… Если бы у меня слова были, так тебе это сказать, как оно на самом деле есть!
– Я и без слов, Сережа…
Голоса их затихли, слышно было только дыхание – прерывистое, страстное, общее. Маруся зажмурилась и на цыпочках попятилась к двери.
Глаза она открыла, только снова оказавшись на лестнице.
«Это правда. Наваждение у него кончилось. А я осталась. Куда ему меня теперь девать? Он же порядочный. – Мысль о Сергеевой порядочности почему-то показалась такой болезненной, как будто в этой очевидной истине, в этой аксиоме было что-то оскорбительное. – Не надо мне ничего! – Маруся чуть не выкрикнула это. – Вернулся домой, ну и хорошо. И незачем меня за собой тащить. Что я, инвалид?»
Она потрясла головой и, набрав побольше воздуха, как перед прыжком в воду, решительно нажала на кнопку звонка.
– Я ключи забыла, – сказала она, когда не сразу, минут через десять, Анна Александровна открыла дверь. – Извините, что разбудила.
Маруся зажмурилась и потрясла головой. Вечно ей вспоминалось что-нибудь неподходящее! Хотя к чему не подходящее? К смутным разводам на потолке, к поблескиванию цирковых костюмов, к одиночеству? Ее жизнь складывалась так, что вспоминать можно было когда угодно и о чем угодно. Никакое воспоминание не выглядело печальным в сравнении с действительностью.
«И нечего раскисать, – сердито подумала Маруся. – Что уж такого страшного? Да мне вообще везет! Толю в ту самую минуту встретила, когда поняла, что от Ермоловых надо уходить. Разлюбила тоже сразу, как только поняла, что и от него уходить надо. Ведь правда в ту самую минуту разлюбила, даже нисколько не мучилась!»
Ей стало смешно оттого, что она подумала о себе такими вот словами – «нисколько не мучилась». Как о покойнице! Сразу пришли в голову истории про черный-черный дом, в котором стоит черный-черный стол, а на столе лежит что-нибудь еще черное-черное… Надо было просто представить, что происходящее в ее жизни – обыкновенная детская страшилка, и все сразу становилось легко и смешно. Маруся сама придумала такой способ не бояться и даже не чувствовать одиночества; она очень гордилась этим своим открытием.
Был еще один способ достичь такого же результата. Правда, его Маруся придумала не сама, но пользовалась и им тоже.
– Уже завтра утром все будет по-другому, – громко произнесла она. – Мне кажется, что все плохо, просто потому, что сейчас темно и ночь. А завтра утром станет светло и все будет хорошо.
Ее голос прозвучал в тишине