Отражение нимфы. Наталья СолнцеваЧитать онлайн книгу.
разрушились, письменность была уничтожена, язык вытеснен латинским. Этрусский мир исчез, блеснув на прощание загадочной печальной улыбкой. Историки веками пытались понять, кем они были и откуда пришли. Увы! Многие вопросы так и остались без ответов. Этруски верили, что их жизнь была предопределена: из каких-то священных книг они узнали – им суждено прожить «десять веков». Поэтому в их радостное, по-детски непосредственное восприятие бытия постепенно вкрадывается нота тоскующей души, вплетается трагическая линия безысходности. Они ощущали, переживали закат своего могущества, его невозвратность…
Ева увлеклась, ее глаза разгорелись, щеки покрылись румянцем.
– Вижу, ты добросовестно поглощаешь историческую библиотеку моей матери, – улыбнулся Всеслав. – Похвально. Теперь у меня будет собственный эксперт по древностям. К сожалению, я далек от столь глубокого постижения искусства.
– Издеваешься? Сейчас вылью остатки какао тебе за шиворот!
– Лучше в чашку.
Они рассмеялись. Напряжение, на мгновение возникшее между ними, схлынуло. Ева начинала привыкать к Славкиным шуткам, а он учился щадить ее открытую, доверчивую и увлекающуюся натуру.
– В общем, культуру этрусков пронизывает глубинная посвященность смерти, – заключила Ева. – Художник Рогожин, вероятно, необычайно мрачная личность: бледный, изысканный и с печатью трагизма на лице.
Смирнов хмыкнул.
– Я бы не сказал. Увидеть воочию сего живописца я не сподобился, но по описанию это типичный мужик: в косоворотке, небритый, стриженый в кружок, с пронизывающим взглядом, традиционно любящий выпить и побаловаться с женщинами. Вот так!
– Странно…
Ева задумалась, подыскивая подходящее объяснение рогожинского феномена.
– Ну… на этрусских фресках часто повторяется тема пиршества, – наконец, сказала она. – Обильные возлияния в честь бога Фуфлунса, присутствие на пирах женщин – не только в качестве музыкантш и танцовщиц, но как равноправных подруг, говорит о…
– Какого бога? – хохоча, перебил ее Всеслав. – Фу… фуфла…
– Фуфлунса, – серьезно повторила Ева. – Это нечто вроде римского Бахуса и греческого Вакха-Диониса – божеств, покровительствующих виноградарству и виноделию. Между прочим, этруски считали вино «новой кровью богов». Прекрати смеяться! Ты выведешь меня из терпения.
– Что ты, дорогая, как я могу себе позволить?! Без твоих ценных подсказок мое расследование зайдет в тупик.
Сыщик продолжал хохотать, а Ева нахмурилась.
– Глупый ты, Смирнов, – рассердилась она. – И темный. Вот ты смеешься, а Рогожина найти не смог. Пора бы знать, что творчество тесно связано с личностью автора и одно можно понять через другое. Художника нет, а творчество есть. Надо идти на выставку!
– Поздно, – сказал Всеслав, изо всех сил стараясь взять себя в руки, чтобы не смеяться. – Я должен был сегодня отыскать Рогожина и доставить его на открытие. А выставка открывается