Кина не будет. Александр КаневскийЧитать онлайн книгу.
сапожки, как бы собираясь тоже пуститься в пляс.
В маленькой комнатке, за кулисами, стоят Бандура, Метелёв, дед Свирид и Сердюк. Курят. Сюда доносится музыка. Её заглушает громкий голос Сердюка.
– Как хочешь, Гриць Карпович, а я тебе в глаза скажу: непорядок это!.. Вчера тридцать человек на работу не вышло, позавчера – тридцать пять, а семена под открытым небом лежат. А к вечеру дождь будет! А ты – танцуешь, вместо того чтобы людей на погрузку согнать!..
– Розумиеш, Федор Андреевич, не умею я людей «сгонять». – Бандура спокойно затянулся. – Коров, чи там коз – могу, а людей – не умею!
– Но до вечера семена пропадут!
– Значит, треба вывезти, – так же спокойно ответил Бандура.
– Может, ты их прямо с танцев на погрузку поведёшь?
– Спробую. – Бандура аккуратно погасил папиросу и бросил её в урну.
– Смеяться будут! – предостерегающе крикнул Сердюк.
– Посмеёмся вместе. – Бандура шагнул к двери, но его остановил дед Свирид.
– Стой, Гриць Карпович!.. Разреши мне!.. А нет – возьму лопату и сам до утра грузить буду!
– Не горячись, Антоныч! – усмехнулся Сердюк. – Тебе теперь не работать!.. У тебя – коммунизм! Отдыхай, наслаждайся…
В прищуренных глазах деда Свирида вспыхнула ярость:
– А на хрена мне такой коммунизм, чтоб я на печи лежал!.. Пусти! – Он отодвинул Сердюка в сторону и решительно толкнул дверь.
Музыка, доносившаяся из зала, прервалась. Наступила пауза. Там, за дверью, дед Свирид разговаривал с молодёжью. Бандура и окружающие напряжённо ждали.
– Ни за что не пойдут! – убеждённо произнес Сердюк. – Я наших людей знаю!
И как бы в подтверждение его слов за дверью снова зазвучал вальс.
Наш взгляд скользит по залу. Вальс продолжает звучать, но музыкантов нет. Мы видим покинутые инструменты.
Опершись о стенку, задумчиво стоит виолончель; в раскрытых футлярах, прижимая к груди смычки, лежат скрипки; надувшись от обиды, повисла на спине стула важная труба; а рядом, свесив палочки, сидит барабан, на котором белеют пудреница и зеркальце, забытые хозяйкой.
По-прежнему звучит вальс, но никто не танцует: зал пуст, только вдоль стен бесконечная шеренга разноцветных нарядных туфелек. На том месте, где недавно стояла такая же бесконечная шеренга забрызганных грязью сапог…
С первыми петухами поднялся Метелёв на следующее утро. Бандура провожал его по той же улице, где вчера гремел оркестр.
Одна за другой хлопали калитки – это люди шли на работу.
Прохладный утренний ветерок заставлял друзей поёживаться.
Они вышли на окраину села, где дорога проходила мимо вспаханных полей. Земля была сырой и мягкой, Гриць набрал её полную горсть.
– Сеять пора! – И стал пересыпать в другую руку, но только вместо земли посыпалось из его руки золотое зерно.
– Будет, будет урожай… Пойдут хлеба!.. – мечтал Бандура, рассыпая зерно по пашне.
И на глазах у Метелёва пошли из-под земли стебли, выросли и поднялись колосья, волнуясь под ветром,