Эхо прошлого. Книга 2. На краю пропасти. Диана ГэблдонЧитать онлайн книгу.
время не осознавая, где находится. Сердце учащенно билось, на шее и висках выступил пот.
– Третья стрела, – произнес он вслух и тряхнул головой, пытаясь сопоставить эти слова с необычайно ярким сновидением, которое так внезапно оборвалось.
Сон, воспоминание или нечто схожее по природе с ними обоими?.. Он стоял в главной гостиной «Трех стрел» и смотрел на картину Стаббса, висящую справа от камина в стиле барокко. Стены были увешаны картинами – сверху, снизу, безо всякой последовательности. Было ли так на самом деле? Он смутно помнил давящее ощущение от обилия орнамента, но правда ли картины висели так тесно, сверху донизу, и с каждой на него смотрели лица? В этом сне барон Амандин стоял рядом с ним, мощное плечо касалось его плеча, они были одного роста. Барон рассказывал что-то об одной из картин; Грей не помнил, что именно – возможно, о приемах художника. Сесиль Бошан, сестра барона, стояла с другой стороны от Грея; ее обнаженное плечо касалось его плеча. Она благоухала жасмином, ее волосы были напудрены. Он барона пахло бергамотом и цибетом. Разве может присниться запах? В душной комнате тяжелый аромат парфюма мешался с горьким запахом пепла, вызывая дурноту. Чья-то рука легла на его зад, сжала, а потом принялась поглаживать.
Это было не во сне.
Грей медленно лег на кровать, закрыл глаза, стараясь вспомнить привидевшиеся образы. Затем сон стал эротическим: ему пригрезился чей-то рот на его исключительно чуткой плоти; собственно, именно связанные с этим видением ощущения и разбудили его. Кому принадлежал рот, он тоже не знал. Во сне присутствовал и доктор Франклин. Вспомнились его белые ягодицы, когда он шел по коридору впереди Грея, – слегка обвисшие, но еще довольно крепкие, его седые волосы, елозящие по костлявой спине, складки кожи на талии. Франклин с полнейшим равнодушием обсуждал висевшие на стенах картины. Воспоминание было ярким, окрашенным эмоциями. Разумеется, они с Франклином не… даже во сне. Но картины имели к этому какое-то отношение.
Грей попытался вспомнить что-то из картин, вот только реальность мешалась с порождением сна. Пейзажи… Нечто с египетскими мотивами, хотя вряд ли художник когда-либо бывал южнее Бретани. Традиционные семейные портреты…
– Да! – Он резко сел и на этот раз все-таки ударился головой о потолочный брус, причем сильно – до звезд в глазах, до невольного возгласа боли.
– Дядя Джон, что случилось? – донесся удивленный голос Дотти с соседней кровати; судя по шелесту покрывала на полу, ее служанка тоже проснулась.
– Ничего, ничего. Спи дальше. Я всего лишь иду… в отхожее место. – Он спустил ноги с кровати.
– Ох.
С пола донеслось шуршание, шепот, оборвавшийся после строгого шиканья Дотти. Входную дверь Грей нашел на ощупь – из-за закрытых ставней в комнате было темно, как в душе грешника. По лестнице он спустился благодаря слабому отсвету фонаря из главной залы трактира.
Свежий прохладный воздух снаружи пах чем-то знакомым; Грей не помнил, как это называется, но оно прочно засело в памяти. После сладострастных снов он почти с облегчением