Закованный Прометей. Мученическая жизнь и смерть Тараса Шевченко. Иван НикитчукЧитать онлайн книгу.
если в Кириловку, то садись, казак, ко мне на воз, мы довезем тебя домой, – просветлело улыбкой суровое лицо чумака.
Он поднял Тараса на воз, усадив его спереди.
– Ну, погоняй. Смотри, какой чумак!
Дал он кнут в руки, и Тарас, довольный, гордый, сидит, сияет, как новая монета. Еще бы: как настоящий чумак домой возвращается!
Едут, скрипят возы, медленно идут спокойные круторогие волы. Издалека они идут. Переправлялись через реки, пили чистую воду Днепра, брели по целинным бескрайним степям, пробовали южную горькую полынь, отдыхали возле самого Черного моря, возле соленых озер. И вот возвращаются домой, везут соль, рыбу…
– И меня дома такой же малыш дожидается, – говорит кто-то на соседнем возе. – Живые ли они там, или по панской воле уже с голода пухнут.
– Да, это так, – отозвался хозяин воза, на котором ехал Тарас, – как на пана поработаешь, то и этот Черный шлях белым покажется.
– А почему он Черный? – не утерпел спросить Тарас.
Помолчал чумак, выпустил дым из своей трубки, улыбнулся Тарасу.
– Маленький такой, белявый, а всем интересуется, – ласково проговорил чумак. – А потому, что этот шлях был когда-то самым страшным, очень опасным. Когда-то чумакам ехать по нему было опасно. Потому и Черный, что горя на нем немало случилось.
Хотел Тарас еще расспросить и о запорожцах, и о разбойниках: ведь чумаки такие бывалые люди, они все знают! Но видит – уже и в самом деле их село. Он весело закричал:
– Вон, вон наша хата!
– Ну, раз ты уже видишь свою хату, значит ступай с богом домой! – сказал чумак.
Он сняли мальчика с телеги, и Тарас опрометью бросился на пригорок, к хате.
Над левадой, над садом сгустились уже синеватые южные сумерки; из долины тянуло прохладной сыростью…
А в хате Григория Шевченко было неспокойно: маленький Тарас не явился к ужину, где-то запропал; как ни кликала его Катерина, как ни искали его повсюду – исчез хлопец, да и все тут!
На дворе, возле хаты, на зеленой мураве сидела и ужинала вся семья. Лишь Катерина от волнения не могла есть, кусок не лез ей в горло; она стояла у калитки, подперев голову рукой, и все высматривала – не покажется ли загулявшийся сорванец.
И только появилась белокурая головка над перелазом, Катерина радостно закричала:
– Пришел! Пришел! – и, бросившись к брату, схватила его на руки, понесла через двор к хате, усадила в кружок ужинавших. – Садись ужинать, приблуда!
После ужина, укладывая мальчугана спать, Катерина целовала его:
– Ах ты, приблуда!..
А Тарас долго не мог уснуть: он думал о железных столбах и о том, говорить ли о них Катерине и Никите или не говорить. Никита бывал с отцом в Одессе и там, конечно, видел эти столбы. Как же говорить ему о них, когда Тарас их вовсе не видал?..
Вспомнил Тарас и рассказы родного деда, свидетеля «Колиивщины» – крупнейшего крестьянского восстания на Украине в 1768 году, – о гайдамаках, об их кровавой борьбе против шляхты. Через два десятка лет в эпилоге к своей поэме «Гайдамаки» он напишет:
Вспоминаю детство, хату, степь без края,
Вспоминаю