Любовь по-санкюлотски. Ги БретонЧитать онлайн книгу.
и графом д’Осмон, – где можно было позволить себе любые экстравагантные поступки.
Как-то вечером во время одного из таких «ужинов с сюрпризами» Филипп распорядился подать к столу огромнейших размеров слоеный пирог с начинкой.
– Повар запек в этом пироге некий деликатес, который приведет в восторг самых требовательных гурманов, – объявил он. – Вы любите перепелок? Так вот, повар заверил меня в том, что мы обнаружим в этом чуде кулинарного искусства самую аппетитную перепелочку, которую когда-либо запекали в пироге5.
Он хлопнул в ладоши. Верхняя часть слоеного пирога внезапно отлетела в сторону, и из него, словно чертик из табакерки, выскочила восхитительная блондинка лет пятнадцати от роду, совершенно голая. «Она, – как написал Пьер Ноден, – сидела в маленьком домике из запеченного теста»6.
Спрыгнув на ковер, она пробежала по комнате, «вихляя задом и тряся грудью». Увидев, что все гости смотрели на нее с вожделением, герцог объявил, что каждый из присутствующих имеет право вкусить ее прелестей, но «для того, чтобы быть уверенным в том, что гостям подается хорошее блюдо, он намерен снять пробу».
По залу прокатился недовольный ропот.
– Не стоит возмущаться, – сказал герцог с улыбкой. – Я отношусь к вам так же, как в Версале относятся к королю.
Филипп намекал на «испытание» – меру предосторожности, существовавшую на протяжении многих столетий при дворе французских королей. Монархи так опасались того, что их могут отравить, что требовали, чтобы кушанья подавались к королевскому столу таким образом, «чтобы исключить всякую возможность подмешивания в них яда». Кроме того, перед тем, как кушанья подавались к столу монарха, их пробовал дежуривший на кухне офицер. Если по прошествии некоторого времени он оставался в живых, «продукт» подавался королю. Если же, напротив, офицер умирал, и, как правило, в страшных мучениях, блюдо выбрасывали. Эта простая мера предосторожности позволяла подавать на стол монарху только проверенную пищу…
«Испытание», которое предлагал провести на себе Филипп, было несколько иного рода. И поэтому граф де Безенваль позволил себе заявить со свойственной ему прямотой:
– Нижайше осмелюсь заметить, что офицер, снимающий пробу на королевской кухне, никогда не «добавляет специи» в те блюда, которые должен отведать.
Это всех очень рассмешило, поскольку до всех дошел слух о том, что не так давно герцог Шартрский, шляясь по самым сомнительным притонам, подхватил «дурную болезнь». Он был поэтому, как тогда было принято говорить, «начинен специями»…
Филипп нисколько не обиделся. Скорее наоборот. Он ответил на это набором самых крайних непристойностей, что говорило о его хорошем настроении.
Потом, усадив девицу к себе на колени, он попросил ее оказать ему небольшие услуги…
Гости, в предвкушении зрелища, беспокойно заерзали на стульях.
– Не надо быть столь нетерпеливыми, стадо свиней, – шутя сказал им герцог. –