Рейтинг темного божества. Татьяна СтепановаЧитать онлайн книгу.
так и должно быть – плоть человеческая слаба, тем более такая хилая, женская. Зато дух… Он говорит: надо полностью покориться, сдаться всемогущей силе. И она понесет тебя на своих крыльях. И пребудет в тебе, а ты – в ней.
В животе громко заурчало. А жрать-то, оказывается, хочется всегда – даже после того, как увидела чужую кровь… Надо идти на кухню – там отец, но там и холодильник. По крайней мере, рисовая каша в кастрюльке должна остаться. Холодный рис и вода – это был ее собственный «обет». Она посадила себя на такой рацион в порядке самодисциплины – это хилое, маленькое, сутулое женское тело должно почувствовать, кто над ним истинный хозяин.
В кухне, в раковине – грязные тарелки, на плите кастрюли. Это отец варил себе какое-то мясное хлебово. Трупоед. Нестерпимо пахнет мясом, лавровым листом. На столе недопитая бутылка водки, соленые помидоры, сало с розовыми прожилками, с чесноком.
Ангелина сглотнула слюну, перевела взгляд на красный, в складках затылок отца. Трупоед. Все они – трупоеды, гниды и лавочники: отец, его нынешняя сожительница Шурка, Силуянов – у всех у них торговые палатки, пивные ларьки. Нет, они не алкаши, не люмпены, они – лавочники, крепко, со смаком пьющие под мясную закуску за ужином в конце своего трудового торгашеского дня.
Отец оглянулся через плечо, распространяя запах перегара и чеснока. Ангелина, опустив глаза, прошла к холодильнику.
– Что, жрать захотела, шлюха?
– Не твое дело.
– Значит там, где до ночи шляешься, жрать тебе не дают? Домой взашей гонят?
– Отстань от меня! – Ангелина замерла перед открытым холодильником, чувствуя спиной взгляд отца. Вот, вот оно снова – точно огненный цветок внутри – и слабости никакой нет. Ничего нет, только гнев поднимается, растет, подкатывает пылающим шаром к сердцу. Вот так было и тогда, полгода назад, зимой. Памятные зимние дни, когда она чуть было не сорвалась, чуть было не убила отца.
Прошлое никогда не умирает. Оно вечно с нами – верно сказано. И его, порой, неохота вспоминать. Зимой семейная война Зотовых из холодной стала горячей, как лава, – застарелый нарыв взаимной ненависти лопнул. Отец, пьяный, избил ее вот здесь, на кухне так, что она потеряла сознание. А очнулась на полу с одной-единственной мыслью – убить его, освободить от его существования сам воздух их тесной квартиры. Нет, наверное, все-таки в тот раз отец в злобе своей что-то ей и в мозгах отбил, как отбил почки. Что-то перевернулось в голове и замкнуло – мысль об убийстве была такая тихая, простая, такая житейски обыкновенная… И ни страха, ни мандража, ни упреков совести – ничего. Только два слова, как новый пароль, – надо убить. Пора избавляться, иначе он меня доконает.
План убийства сложился вроде как сам собой – нехитрый: вот возьму и волью ему в суп ядовитое средство для прочистки засоров в раковинах. Он, пьяный, не заметит, сожрет – там и полполовника достаточно. И если уж канализацию чистит, пробивает эта кислота, то уж кишки его поганые прожжет насквозь, никакие хирурги дыры не залатают.