Испытание на прочность. Сборник рассказов. Людмила Николаевна ПерцеваяЧитать онлайн книгу.
вовсю крутила бедрами, вернула в обиход русалочий хохоток, повадилась на курорты ездить одна. Виталия Семеновича ловко устраивала на это время в санаторий – на обследование и лечение. Он был вполне этим удовлетворен.
С дочкой, правда, начались непредвиденные осложнения. Лариска как-то незаметно подросла, обрела и голос, и замашки мамкины. А вот распорядиться расчетливо данными не умела, как ни вразумляла ее мать. Кавалеры у неё были какие-то несолидные, в кожаных косухах, ботинках военного образца, с серьгами у кого в носу, у кого – в ухе. Лида повысила в общении с дочкой напор голоса в децибелах, прибегала к жесткой изоляции от вредных компаний – ничего не помогало! Ларка ни учиться не хотела, ни работать, что-то там покуривать начала. Получила от матери оплеуху-другую, в ответ стала и ночами пропадать, бог весть где.
– Как со всем этим свою личную жизнь устраивать? – жаловалась Лида Тоне через забор. Соседка у нее давно уже исповедальней служила. – А годы-то бегут, неужто я в своей биографии так и ограничусь Семенычем? Будто и не жила по-бабьи!
И предельно понизив голос, пробалтывалась окончательно:
– Не поверишь, Тонь, мне мужик теперь дороже жрачки, прямо жор какой-то с возрастом открылся! Удержу нет! Что тут будешь делать?
Нашла-таки Лида решение своему непростому положению. Только это произошло уже после самой дикой трагедии, разразившейся неожиданно.
После очередного скандала с дочерью, Лида прокричала ей: "Не смей из дома выходить! Ты у меня под арестом на неделю, пока не опомнишься, не прекратишь эти гулянки! И забудь своего Артема, не войдет он в наш дом, только через мой труп!" Хлопнула дверью, повернула ключ. А в комнате дочери брякнул шпингалет, звякнули окна – и вслед за ее воплем установилась непонятная тишина. Выбросилась Лариска из окна – сразу насмерть.
Год дача пустовала. Лида своим горем была убита наповал. Не снимала черной одежды, непрерывно плакала. Впервые она не видела никакого выхода, никакого объяснения произошедшему дать не могла, не понимала и своей вины. По ее разумению, все она делала для дочери, как надо, заботилась, обеспечивала, советовала, руководила… Что не так? Почему? На следующий сезон, вернувшись с супругом на дачу, она и Тоне через забор горестно жаловалась:
– Уж я ли для нее не крутилась, как черт на сковородке, разве чего жалела, в чем-нибудь Ларисе отказывала? И наряды, и поездки… Любовь! Тонь, какая любовь, о чем речь? Как мне жить с этим дальше?
И оглянувшись, переходя на трагический шепот, вдруг открылась:
– Тонь, они ведь даже дело уголовное завели, статья у них такая – доведение до самоубийства… Этот поганец Артем что-то им наплел. А я им говорю: совсем рехнулись, что ли, я – мать! Я жизнь на нее потратила, себе во всем отказывала ради дочери, я ей и пару солидную присмотрела, добра ей, глупенькой, хотела…
Соседка ее утешала, приговаривая:
– На все воля божья, жить надо, Лида, что ж поделаешь? Не гробить же себя.
Обычные бессмысленные слова, которые говорят в таких