Пропаганда 2.0. Георгий ПочепцовЧитать онлайн книгу.
вспоминает В. Успенский [5]: «Он заявил, что простота орфографии не является сама по себе положительным качеством, что реформа правописания 1917–1918 гг., приведшая к его упрощению, сыграла скорее отрицательную роль. По его мнению, известные затруднения в овладении грамотностью скорее полезны. Если до революции слова “грамотный” и “образованный” были до известной степени синонимичны, то теперь их значения сильно разошлись, и это плохо. Возможно, что он критически отозвался даже и об идее поголовной грамотности, но не берусь сейчас на этом настаивать».
Мы приводим это замечание к тому, что чем менее сложным интеллектуально будет гуманитарный объект, чем более эффективным будет его воздействие на массовую аудиторию, поскольку будут сняты все преграды для восприятия. Можно сказать, что аналогом демонстрации является цирковое представление, которое также не нуждается в словах. Кстати, и то, и другое можно считать машинами по производству счастья. С одной стороны, производства счастья публичного, с другой – частного. Человек, поставленный в условия, когда все вокруг радуются, и сам вскоре начинает улыбаться.
Индустриальным производством счастья занимаются кино и телевидение. Человек там получает те эмоциональные ощущения, которых ему не хватает в реальной жизни. Здесь он может «приватизировать» чужое счастье или чужую храбрость.
Р. Талер и К. Санстейн в своем подталкивании к правильному поведению предложили работать с автоматическим восприятием, отказавшись от рефлексивного, поскольку тогда выбор проходит вне рационального участия человека [6]. Он начинает идти по выбранному за него другими пути, хотя создатели этого метода спасаются, говоря о том, что выбор все равно сохраняется. По сути, так оно и есть, хотя «правильный» выбор более облегчен. Во многих случаях это оказывается чисто информационным воздействием, когда, например, человек получает информацию о том, сколько электроэнергии потребляют его соседи, как хорошо платят налоги другие, сколько пьют в неделю другие и пр. То есть активируется влияние социального окружения, а человек всегда стремится быть таким, как все.
Известный итальянский семиотик У. Эко, например, как-то написал эссе с парадоксальным названием «К семиологической партизанской войне» [7]. В нем он утверждает, что сегодня страна принадлежит тому, кто контролирует коммуникацию. Информация/коммуникация стала тяжелой промышленностью, которая была главной во времена индустриальной цивилизации.
Эко подчеркивает проявления этого нового статуса: «Газета определялась как медиум для создания общественного мнения, когда на свет появились первые газеты. Когда некто должен каждый день писать столько новостей, сколько позволяет площадь, и все это должно быть читабельным для аудитории разных вкусов, социальных классов, образования, по всей стране, свобода писания уже завершена. Содержание сообщения не будет зависеть от автора, но от технических и социологических характеристик медиума».