«Сандал», которого не было. Данил КорецкийЧитать онлайн книгу.
черепов и костей скелетов.
– Это все, что от тел осталось? – спросил Бордюгов у начальника авиации, когда тот наблюдал, как прибывший автокран грузит в кузов «Урала» обгоревший двигатель.
– Как обычно, – покачал головой Бронеславов. – Да и что тут может остаться?! Дюраль жарким пламенем горит, там тысячи градусов… Хорошо, что в САРПП мощная противоогневая защита… Лишь бы найти…
– Что это такое?
– Система автоматической регистрации параметров полета. «Черный ящик», по-вашему.
– Есть! – донеслось в этот момент со стороны авиаспециалистов, возившихся в пожарище.
Чумазый инженер осторожно поднял из пепелища обгоревший ящик.
– Хорошо! – ответил Бронеславов. – Наберите пепла, чтоб в гробы положить, да будем сворачиваться. Здесь больше делать нечего.
Чечня, Мохк-Мартан, 2004 г.
Очнулся Граф в больнице. Совсем ненадолго. Обвел мутным взглядом склонившихся над ним медиков и снова провалился в забытье.
– Со сбитого вертолета… Все сгорели, а этот в рубашке родился… Ушиб головы да рана в плечо… Надо пулю вынимать… Давай наркоз… – прорывались в сознание обрывки фраз.
Но вскоре звуки пропали, и Граф провалился в тяжелый, без сновидений сон.
Бзын-н-н-нь! – лопнула натянутая бечева… Он уже слышал когда-то этот звук. И ничего приятного с ним связано не было. Скорей наоборот…
Аюб открыл глаза. Осторожно повернул голову – казалось, она сейчас лопнет – осмотрелся: четырехместная палата, свежевыкрашенные бледно-зеленые стены, стеклопластиковая дверь плотно закрыта, извне никаких звуков не слышно, окно тоже из пластика, не зарешечено, судя по дереву за ним – второй этаж. Две кровати аккуратно заправлены, а на третьей, по диагонали от Аюба, свесив на пол ноги в ботинках с высокими берцами, лежит человек в натовском камуфляже. Лицо его повернуто в сторону Аюба, но глаза закрыты – спит. Под правой рукой у незнакомца автомат, на тумбочке рядом стоит портативная радиостанция, лежат кроссворд и шариковая ручка, а из-под подушки виден свернутый ремень с пистолетом в кобуре. «Снял, чтобы не давило, – понял Граф. – Тоже мне, воин!»
Аюб приподнял простыню с одеялом, осмотрел себя. Из одежды на нем остались лишь трусы. Нащупал рукой оберег на груди – запечатанный муллой маленький кожаный мешочек с написанной на бумаге молитвой внутри. Кроме левого плеча теперь забинтована еще и голова. Ощупал – повязка не полностью и волосы не сбриты, значит, не так уж все страшно. Осмотрел край простыни, где обычно бывает штамп на больничном белье – так и есть: «Мохк-Мартановская ЦРБ».
«Значит, из Чечни улететь не успели, – размышлял Аюб. – Сбили нас над Мохк-Мартаном и доставили в ближайшую больничку. Кого, кстати, нас? И где остальные?»
– Эй! – негромко позвал он.
Охранник лишь пошевелился во сне.
За дверью послышались шаги, и в палату вошли двое: пожилой чеченец в белом халате, судя по всему – врач, и молодой, в такой же форме, как и охранник, но из оружия лишь «Стечкин» на боку – явный признак,