Миссия в траве. Сергей БушовЧитать онлайн книгу.
Вам придётся остаток жизни, видимо, носить на себе некоторое устройство, снабжающее вас веществами для подавления вируса. И, скорее всего, принимать отдельные лекарства перорально. Но при некотором везении вы можете прожить ещё пару лет. Я слышал, что одному человеку это удалось.
– Одному? – спросил я. – Я слышал про двух или трёх.
– Я имел в виду не тех, которые продержались пару недель, – сказал 239, – а того, кто протянул два года. Правда, из больницы он не вышел, но зато снабдил нас обширными данными наблюдений.
– Которые мало что нам дают, учитывая изменчивость вируса, – возразил Бирн.
– Слушайте, – возмутился 239, – я же просил меня не перебивать.
– Я старше вас по должности, – Бирн повысил голос, – имею право.
Они стали пререкаться, всё громче и громче, и я уже с трудом их различал. Меня резало по ушам, звуки стали расплываться. Я погружался в странный болезненный туман.
– Доктор, – прошептал я. – Мне опять нехорошо… Я умираю?
– Да нет, что вы, – отозвался Эрдэпфель. Или Бирн. Один из них. – Просто у вас, видимо, одна из трубок выпала. Сейчас поправлю.
Он дотронулся манипулятором до моей шеи. Меня передёрнуло от боли, потом резко потемнело в глазах. Как мне потом рассказывали, после этого я не приходил в сознание ещё несколько дней.
7
Я пытаюсь застегнуть молнию на своём бортовом комбинезоне. Замок больно режет пальцы. Они – как сплошная открытая рана, но я привык. Замок доезжает почти до верха и останавливается. Дальше – там, на шее, справа – мешает белая пластиковая коробочка инъектора, присосавшаяся к ярёмной вене. Оставляю молнию застёгнутой не до конца, как всегда. Кстати, скоро надо будет перезаряжать в инъекторе ампулу. Я делаю это раз в год, на базе. Последние четыре месяца мы мотаемся по космосу, выполняя миссии одну за другой, так что давно у меня не было возможностей. К счастью, токсин вводится в кровь в микродозах. Этого достаточно, чтобы сдерживать вирус от опасной мутагенной активности.
Я двигаюсь к шкафчику, замечая своё отражение в зеркальной дверце. Почему всё должно быть таким ярким? Отражение моего белого комбинезона причиняет боль. Можно было бы сказать, боль глазам, но доктор Бирн объяснил мне, что на самом деле вирус просто поменял моё восприятие реальности. Отчасти поэтому мне нужны таблетки. Вирус обостряет, таблетки притупляют. А также снимают боль, успокаивают и делают ещё много чего. Недаром я принимаю десяток с утра, семь в обед и ещё восемь вечером. А, нет, теперь девять. От бессонницы мне прописали вот эту жёлтую. Отсчитываю из баночек нужное количество, глотаю одну за другой, запиваю. Я чувствую, как каждая из них проходит по горлу, царапает пищевод, проваливается глубже, растворяется и въедается своими активными веществами в мой организм. Я терплю, потому что так надо. Так доктор прописал.
Дотрагиваюсь до сенсорной панели, дверь распахивается. Я оказываюсь в холодном и тускло освещённом коридоре с серыми стенами. Здесь спокойнее, чем в моей каюте. Меньше