Я – собака Диоген. Владимир Фёдорович ВласовЧитать онлайн книгу.
своих личных чувственных устремлений они вершили идейное построение своей теологической концепции, творя свои собственные аутодафе. Ни одна религия не изобилует таким сонмом своих доморощенных святых, как русская православная церковь. В этом отношении, православие чем-то приближается к индуизму, но в отличие от последнего оно не фанатично, и рассматривает божество не как символ веры, а как средство для скорейшего достижения своей конкретной цели. Если один святой не помогает, то можно обратиться к другому заступнику. Ведь так же? В этом отношении русские уже ближе к китайцам, которые, разочаровываясь в своих божках, наказывали их, сбрасывая с пьедесталов и вываливая в навозе, приговаривали: "Скотина, тебя мы поместили на роскошном алтаре, ты жрешь от пуза наши жертвоприношения, и после всего этого смеешь еще куражиться, неблагодарная тварь, не выполняешь наших просьб".
– Наличие большого числа святых еще не доказывает полного неверия в Бога, – возразил ему Грек-философ.
– Согласен, – воскликнул слепой. – Но это уже первый шаг к неверию. Когда теряешь надежду добиться что-либо от самого Бога, то обращаешься к кому-нибудь из его окружения. Ведь так же? Это и есть первый признак духовности, когда человек понимает, что не все так просто в этом мире: попросил милости у Бога и тут же ее получил. Нет, далеко не так, потому что природа алогична и непредсказуема, она не подчиняется человеческим законам и правилам. Человек – сам по себе, природа – сама по себе. Природа загадочна, и подчинить природу своим человеческим законам равносильно тому, как если бы кто-то хотел оседлать морскую волну и некоторое время продержаться на ее гребне. Это невозможно, и поэтому человеку остается одно – познать ее законы и подчиниться им, или для самоуспокоения добиться у нее мнимой благосклонности и жалкими мольбами, жертвоприношениями и клятвами умилостивлять ее неотвратимый бег.
– Значит, по-твоему, Бог – слепое орудие? – спросил недовольным тоном Нивос Родеф.
– Бог слепее меня в тысячу раз, – ответил Гомер. – К тому же он нечувствителен ни к чему, это грубая сила, которую можно сравнить в нашем представлении со стихией, как взрыв плазмы в космосе или превращение звезды в черную дыру.
В это время электричка остановилась на станции со странным названием "Сорок седьмой километр". В вагон вошел странный пассажир с бараньей головой на плечах, прошел через весь салон и примостился на скамейке рядом с тремя мудрецами и собакой. Никто на него не обратил внимания.
– Значит, выведя свою формулу Бога, ты считаешь себя умнее других, – язвительно заметил слепому Грек-философ.
– Конечно, – торжественно заявил Гомер. – Только оглянись вокруг себя, и ты везде увидишь одни стада глупых баранов.
При этих словах сосед с бараньей головой удивленно воззрился на трех мудрецов и недовольно скривил свои отвислые губы. И на этот раз никто, кроме собаки, не обратил на него внимания. Пес Диоген приоткрыл один глаз, разинув пасть, зевнул и вновь погрузился в полудрему.
– Я