Багровый берег. Линкольн ЧайлдЧитать онлайн книгу.
вежливой, Констанс взяла брошюрку и пробормотала:
– Спасибо.
Она начала внимательно разглядывать лодку, надеясь, что волонтер исчезнет.
– Прекрасная плоскодонка, вам не кажется? «И старика с прозреньем в угол бросят»[10]. Это девиз нашего маленького музея.
Проанализировав перевранную шекспировскую строку, Констанс машинально поправила его:
– «С презреньем».
Внезапное молчание.
– Вы уверены? Я должен это перепроверить.
– Не нужно ничего перепроверять, – сказала Констанс. – Вы ошиблись.
Замолчав на время, Кен Уорли отступил к своей груде брошюр и занялся большим регистрационным журналом – открыл его и принялся листать. Констанс, изучавшая старинные карты Эксмута и окрестностей, висящие в рамках, чувствовала, что он в нокдауне, но не нокаутирован.
– Вы не хотите назвать свое имя для специальных рассылок и извещений о мероприятиях? – спросил он, показывая на регистрационный журнал.
– Нет, спасибо. Я тут подумала, а где вы храните архивы?
Уорли моргнул:
– У нас нет архивов.
– У города нет никаких бумаг? Кадастровых книг? Регистрации браков?
– К сожалению, архивы были утрачены во время страшного урагана тридцать восьмого года. Его называют «Янки Клиппер». Он уничтожил старые городские доки, разрушил полгорода. В Эксмутском заливе до сих пор можно увидеть руины. Живописное зрелище, на свой манер.
– Значит, кроме этого, у вас ничего нет?
– Может показаться, что это не много, но каждый экспонат здесь имеет свою историю. Например, эта плоскодонка из Ньюберипорта, которой вы восхищались, использовалась для охоты на больших синих китов. Когда замечали китов у Кроу-Айленда, люди бежали к берегу, спускали эти плоскодонки на воду, преследовали кита, вонзали в него гарпун и тащили на берег, разделывали его прямо там. Вы представьте, сколько для этого требовалось мужества, силы – «Назло Фортуне, сотрясая меч, дымящийся кровавою»[11] приправой!
– «Расправой».
Молчание.
– Я абсолютно уверен, что «приправой», – сказал Уорли непреклонным тоном. – В молодости я был драматическим актером, а потом двадцать лет служил режиссером в старом Эксмутском театре.
Чувствуя, как в ней нарастает раздражение к этому назойливому человеку, Констанс проигнорировала его и вернулась к экспонатам, разглядывая помещенные в рамочки изображения кораблей, статьи, посвященные штормам, обломкам кораблей и легендам о захороненных пиратских сокровищах. Краем глаза она увидела, что Уорли уселся на свой стул с регистрационным журналом и занялся кропотливым надписыванием конвертов от руки. Она надеялась, что этой работы ему хватит по крайней мере до того времени, когда она закончит осматривать музей.
Ее вдруг посетила неожиданная мысль: «А как бы повел себя Пендергаст в такой ситуации?» Смог бы он почерпнуть хоть что-нибудь из этих убогих экспонатов и старых газетных статеек? Не упускает ли она что-нибудь? Констанс