Руководство к действию на ближайшие дни. Йоав БлумЧитать онлайн книгу.
улажены, началась настоящая работа.
В предложение «Вторничная игра снова доказала нам, как важно в футболе лидерство. Лидерство, которым сейчас „Бейтар“ не может похвастаться» Бен добавил: «(но не стоит ожидать фигуры, равновеликой Жаботинскому)»[6]. Когда обозреватель культуры писал о концерте, на котором солист некой группы выпил огромное количество пива, – Бен добавил: «(к счастью, дело происходило в Петах-Тикве[7] в прошлый вторник, а не в Луизиане в 20-е годы XX века[8])». А когда корреспондент по делам моды объявила о «новом тренде» в области дизайна зонтиков, в особой статье, якобы написанной исключительно в преддверии приближающейся зимы, – на самом деле это была просто реклама конкретной фирмы зонтов, – в предложение «Сейчас зонтики популярны, как никогда прежде, и всякий уважающий себя человек найдет марку, которая поможет ему стать „человеком с зонтом“» Бен добавил всего несколько слов: «(но при этом держаться как можно дальше от семьи Кеннеди)»[9].
Конечно, были случаи, когда его добавления вычеркивали.
Например, когда он прочитал фразу: «После аварии Беллу доставили в операционную и там влили пять порций крови первой группы» – и дописал: «(которую в Японии считают признаком оптимистов)». Или когда в предложение «Видимо, никто не знает настоящую Мадонну» добавил «(ведь еще в XVII веке Локк говорил о разнице между идеей и языком, так что, видимо, никого нельзя узнать на самом деле)».
Он привел редакторов в смущение, когда к невинной фразе «мы сидим на балконе у мэра, он разрезает апельсин» добавил: «(как будто пытается проиллюстрировать парадокс Банаха – Тарского)»[10].
Но ничего страшного, не всегда можно точно угадать вкус редактора.
Сама по себе работа увлекала его. Целыми днями он изучал разные темы вдоль и поперек, искал что-то в Интернете, читал толстые книги ради всего лишь одного короткого дополнения в скобках. Платили за это не бог весть как, но интеллектуальная составляющая искупала все.
Правда, и тут на него никто не обращал внимания.
Иногда кто-нибудь подходил к его столу, задавал ему вопрос о каком-нибудь его примечании. Со временем у него появилось прозвище – его стали звать Скобочником (а это прозвище куда лучше, чем любое другое, подумал он). Но никто никогда не приглашал его пообедать вместе. Ни одна журналистка никогда с ним не флиртовала. А когда после сдачи номера журнала все шли куда-нибудь посидеть и выпить, никто не говорил ему: «Эй, а ты с нами?»
Несколько раз он сам увязывался за ними, но сидел в сторонке, смотрел, как все, разделившись на маленькие группы, чокаются, пьют, смеются, – и наконец понял намек.
Те, кого он встретил на работе, как будто исполняли немой спектакль, не входя в прозрачный круг, который очерчен вокруг его стола. С его места можно было видеть почти весь этаж, всех рассмотреть, за всеми понаблюдать.
Одинокий молодой человек, всегда одетый в рубашку с длинным рукавом,
Намек на «сухой закон», действовавший в США в 1920–1933 гг. Луизиана, как один из центров американского пивоварения, сильно пострадала от него.
Парадокс Банаха – Тарского – парадокс из теории множеств, который обычно иллюстрируется с помощью разбиения сферы. Утверждается, что любой шар можно «разрезать» на несколько частей, из которых потом «сложить» два точно таких же шара.